Масонство и ислам

Противоречит ли масонство исламу?

Фетва №39235 от 3 рамадана 1424 г.х. (28.10.2003 г.)

Вопрос: Прошу вас прояснить концепции Свободы, Равенства и Братства в исламе, а также разницу между ними и масонскими претензиями на те же концепции. Допустимо ли обобщать эти концепции и использовать их?

Хвала Аллаху, мир и благословение Посланнику Аллаха, его семье и сподвижникам.

Концепция свободы в исламе означает свободу от рабства перед кем-либо, кроме Всемогущего Аллаха, а концепция свободы в масонстве — это свобода от религии, ценностей и морали. В масонском бюллетене, выпущенном в Лондоне в 1935 году, было заявлено: «Наше желание — организовать общность людей, которые были бы сексуально свободны».

Концепция равенства в исламе означает, что все мусульмане равны между собой. В масонстве же она означает равенство между всеми людьми, верующими и неверующими.

Согласно моральным ценностям и концепции братства в исламе, мусульманин — брат всем мусульманами. Согласно же концепции братства в масонстве, все люди братья, независимо от вероисповедания. Один из их главных тезисов — религии разделяют нас, а масонство объединяет…

Масонство снаружи отличается от масонства внутри: наивным людям оно кажется литературным объединением, которое служит человечеству, просвещает умы, распространяет братство, укрепляет любовь между своими членами, побуждает их делать добро и благосклонно к своим нуждающимся братьям. На самом же деле это еврейское учреждение, о чём бы ни говорила его внутренняя история, градусы, учения, пароли и разъяснения, кроме еврейских идей от начала и до конца.

Масоны основали в Великобритании свою первую ложу, девизом которой стали слова «Свобода, Равенство, Братство», и издали в Лондоне следующую резолюцию, подтверждающую свои истинные ценности:

1. Сохранение иудаизма.
2. Борьба с религиями в целом и с католицизмом в частности.
3. Распространение духа атеизма и сексуальной свободы среди народов.

Таким образом, вам должно быть ясно, что концепции свободы, равенства и братства в исламе фундаментально отличаются от подобных концепций масонства, и поэтому недопустимо использовать эти концепции в общем виде, не видя различий между смыслами этих понятий в исламе и их посторонними значениями.

Аллах знает.

Тьерри Зарконе

Масонство и ислам

Глава 13 из «Справочника масонства»
Хенрика Богдана и Яна А. М. Снука

Вступление

Масонство зародилось в почти полностью христианском обществе с его церемониями и ритуалами, находящимися под сильным влиянием христианской культуры и западного эзотеризма. Поэтому неудивительно, что, несмотря на масонский принцип толерантности, в Орден не принимались иудеи, мусульмане и «язычники» ([Nogaret] 1742: 14-15). Прежде всего, так было на континенте, тогда как британские и голландские направления масонства были более-менее открыты для иудеев. Согласно Конституции Великой ложи Франции, на 1755 год некрещёные не могли быть масонами, и континентальные масоны, в основном немецкие и скандинавские, написали в эти годы несколько обращений, в которых подчёркивали строго христианский характер Ордена (Beaurepaire 2003). Удивительно, что Католическая церковь, согласно Папским буллам 1738 и 1751 годов, идеализировала всеобщую терпимость масонства и наивно предполагала, что иудеи, мусульмане и язычники легко принимаются в Ордену. Хотя нам известно несколько случаев, когда мусульмане — в основном торговцы, студенты или дипломаты — получили посвящение в Англии и континентальной Европе XVIII века, их было очень мало, и они принимались в Орден только на исключительных условиях. Даже ложи, основанные в том же веке на Востоке, очень редко принимали мусульман. Такие ложи представляли собой либо мощную торговую сеть, обслуживающую иностранных купцов, обосновавшихся в Империи, либо клуб для членов дипломатических миссий (Zarcone 1993: 189-193; Beaurepaire 2006; Fozdar 2001: 46-49; Van der Veur 1976: 4-6; Stevens 1994). Позднее, в XIX веке, развитие западного либерализма и увеличение в исламском мире количества поселений колонистов и иностранцев, являвшихся масонами, привели к пересмотру принципа толерантности и масонской дискриминации (подробнее см. главы «Масонство и восточные религии» и «Масонство и колониализм» настоящей работы).

Мусульмане в масонстве:
колониальные клубы и/или реформистские кружки

Хотя в XVIII и первых десятилетиях XIX века в Османской империи, Египте, Индии и даже в Индонезии действовало много лож, число мусульман, принятых в эти ложи, стало расти только к середине XIX века. Однако следует различать два типа лож. Ложи первого типа, созданные в таких колониальных регионах как Британская Индия, Французская Северная Африка и Голландская Ост-Индия, часто функционировали как общественные клубы, занимающиеся благотворительностью и досугом и стремящиеся объединить представителей колониальной администрации, иностранных военных и зажиточных колонистов (купцов, землевладельцев) с местной аристократией и высшим классом. Основной целью этой формы колониального масонства была «братская» ассимиляция коренного населения. Ложи второго типа, основанные в неколониальных областях, таких как Османская империя, включая её арабские провинции и Египет, были скорее реформистскими группами, состоящими из иностранных дипломатов, торговцев и местных высокопоставленных госслужащих, литераторов и зажиточных мужчин. Что касается масонских организаций, действующих в мусульманских странах, существует различие между революционным французским и итальянским масонством и британской масонской традицией с её публичным духом сотрудничества. Эти масонские организации были соперниками, хотя и поддерживали братские отношения. Но после 1877 года Великий Восток Франции, решив открыть свои ложи для вольнодумцев и атеистов, снял обязательство исповедовать веру в Великого Архитектора Вселенной и бессмертие души. Как следствие, Объединённая великая ложа Англии объявила Великий Восток Франции нерегулярным. Это догматическое разногласие оказало большое влияние на масонов-мусульман, которые, по большей части, опасались нерелигиозной и даже атеистической формы масонства. Это привело к серьёзному разделению между масонами-мусульманами, сохраняет свою значимость и по сей день.

Межрасовые ложи в Британской Индии
и Голландской Ост-Индии

Стоит отметить, что масонские ложи в целом обеспечивали мусульманам тренировочную площадку для демократического и конституционного правления посредством использования подзаконных актов и конституций, выборов должностных лиц всеобщим голосованием и т. д. Ложа также была нейтральной площадкой для встреч и братского взаимодействия представителей различных этнических групп и религий: колонизаторов и коренного населения Индии и Северной Африки; приезжих с Запада и местного населения Османской империи; а также этнических и религиозных меньшинств этих регионов: иудеев, христиан и мусульман в Турции и на Ближнем Востоке; индуистов, зороастрийцев и мусульман в Индии; мусульман и китайцев в Голландской Ост-Индии. С другой стороны, тайные общества очаровали мусульман, и это может быть одним из объяснений успеха масонства в их рядах, другое же — его социальный и политический характер. Д. Ф. Вадиа писал в 1912 году, что в Индии «парсы и магометане, особенно персидской расы, принимают масонство, как утята впервые заходят в воду. Едва войдя в святое место, они оказываются в своей родной стихии» (Wadia 1912: 167). В 1927 году новый ученик из Индонезии отметил: «Мы, яванцы, любим церемонии и ритуалы» (Van der Veur 1976: 18). А в 1848 году французский масон из Северной Африки сказал: «Мы должны помнить, что арабы имеют вкус к необычному и загадочному… что они очарованы строгими принципами масонства, символизмом его испытаний, тайнами паролей и пожатий» (Yacono 1969: 240-241).

Несмотря на принцип всеобщего масонского братства, многие британские масоны Индии сохраняли предвзятость как по расовому, так и по религиозному признаку, из-за чего сопротивлялись принятию местных жителей в свои ряды. С другой стороны, британское масонство поощряло членство в смешанных ложах. Цель состояла в том, чтобы воспитать братские чувства вопреки религиозной разобщённости, отдавая предпочтение братской ассимиляции, которую можно в некотором смысле сравнить с французской «mission civilisatrice». Британское масонство появилось в Индии в начале XVIII века, но только в 1830-х годах были посвящены первые местные жители (зороастрийцы и мусульмане), и то в очень незначительном количестве. В Хайдарабаде, провинции с крупным мусульманским населением, мусульмане вошли в ложу «Св. Иоанна №434» («St. John №. 434») из Секундерабада около 1850 года. Многие из них были высокопоставленными офицерами, некоторые — министрами, ещё некоторые были служащими администрации правителя Хайдарабада (низама) (Gribble 1910: 51-136; Fozdar 2001: 532-534).

Основание в 1843 году ложи «Восходящая Звезда» («Rising Star») в Бомбее (Великая ложа Шотландии) с целью посвящения «местных джентльменов» является выдающимся примером (см. главу «Масонство и восточные религии» настоящей работы). На оборотной стороне медали ложи были изображены два её выдающихся члена — зороастриец Манекджи Курсетджи и мусульманин Мухаммада Джафара, — облачённые в полную одежду своей общины, с запоном и орденской лентой, украшенной драгоценностью их офицерской должности. Фактически, ложа была открыта для зороастрийцев и мусульман, но закрыта для индуистов из-за их политеизма и кастовой системы, и специализировалась на инициации местных кандидатов. Посвящёнными мусульманами были местные жители и несколько иранских купцов и дипломатов. Особенно бросается в глаза, что экзамен для местных кандидатов в эту ложу несколько отличался от традиционных «ради поддержания чистоты святилища». Торжественная клятва подписывалась не только на английском, но и на родном языке кандидата, а также «проводился экзамен относительно характера и значения обязательств, прежде чем они станут торжественной клятвой, дабы никакая его часть не могла быть неправильно понята» (Wadia 1912: 26, 31-34, 70, 167, 200-203). В 1876 году ложа «Восходящая Звезда» выступила против проекта создания ложи «Ислам» («Islam»), предназначенной только для мусульман, утверждая, что такая «сектантская ложа подрывает благородные принципы масонства», и что «создание ложи исключительно для определённой секты абсурдно». В результате была создана смешанная по расовому признаку ложа, хотя на её знамени присутствовали некоторые исламские символы (Wadia 1912: 40; Fozdar 2001: 455-458). Со временем эта братская ассимиляция постепенно подорвала колониализм и позволила зороастрийцам, мусульманам и индуистам называть британских масонов «братьями» и, таким образом, установила атмосферу равенства, которая взращивала идеи национализма среди местных жителей, получивших западное образование. Хороший пример этого — мусульманин-исмаилит Бадр ад-Дин Туябджи (ум. 1906), член ложи «Восходящая Звезда», которому помогал Кабир ад-Дин (Досточтимый Мастер ложи «Ислам»), основавший в 1876 году одну из самых известных исламских реформистских организаций Бомбея, «Анджумани Ислам» (Fozdar 2001: 210 и 452-453).

Коренных индонезийцев также стали принимать в масоны к середине XIX века, и первыми из них были зороастрийцы и мусульмане. Позднее стали принимать китайцев и буддистов, которых считали политеистами. Эти местные масоны были старшими административными работникам, представителями высших сословий, аристократами или зажиточными людьми, как Абд ар-Рахман, правнук султана Понтианака, посвящённый в 1844 году, и несколько принцев из Дома Паку Алам (Джокьякарта), известных своими прогрессивными идеями. Голландские ложи преследовали в отношении туземцев в своих колониях те же цели, что британские и французские масоны: «гуманистические цели, то есть ассимиляцию различных рас Востока, дабы все стали братьями» (Van der Veur 1976: 16). В первые десятилетия XX века проект по созданию отдельных «языковых» лож для индонезийских и китайских братьев, говорящих на языках, отличных от голландского, встречался в штыки, поскольку такие ложи служили бы «причиной разногласий», и это решение раздражало местных жителей (Van der Veur 1976: 16; Stevens 1994). В отличие от большинства масонских лож в остальном исламском мире, за исключением Индии, индонезийские ложи оставались в стороне от политических вопросов, обсуждая только символизм и ритуалы. Определённое отсутствие интереса и снижение престижа Ордена, когда его члены стали меньше, чем прежде, заниматься филантропией и благотворительностью, оттолкнули от лож некоторых членов и привели масонство в упадок.

Французское колониальное масонство
в Северной Африке:
«Цивилизаторская миссия»

Целью Великого Востока Франции вскоре после основания его первой ложи в Северной Африке в 1831 году также была ассимиляция различных народов Африки, поскольку, по мнению французов, было необходимо их «цивилизовать» (о Французском масонстве в Северной Африке см. Yacono 1969; Sabah 1990; Odo 1990; Odo 2001; Porset 2003). Первым мусульманином, ставшим здесь каменщиком, был Сиди Хамед, имам и великий муфтий Буги, получивший посвящение в ложе «Братья Нумидийцы» («Les Frères Numides») в 1839 году. Около сорока мусульман были инициированы в конце 1830-х годов по всему Алжире (из 700 братьев), и одна ложа была названа «Исмаэль» («Ismaël»), что весьма символично, поскольку Исмаэль (Измаил) считался легендарным предком арабов (Odo 2001: 50).

Хотя французские масоны, обосновавшиеся в Алжире, в целом благосклонно относились к приёму арабов, они рассматривали ислам и набожных кандидатов как препятствие на пути их ассимиляции. Ислам явно рассматривался как угроза и религия, связанная с невежеством и фанатизмом. Только «просвещённые» религиозные люди, купцы, военные и особенно учителя могли стать масонами. Среди них был Аллал Ульд Абди, консульский агент, назначенный в 1891 году высокопоставленным офицером Великого Востока Франции. Во время Третьей Французской республики (1870-1940) Великий Восток Франции превратился в радикальную антиклерикальную и светскую организацию, что затрудняло приём алжирцев-мусульман. Отмена обращения к Великому Архитектору Вселенной в 1877 году ухудшила ситуацию, и кажущееся отсутствие духовности в Великом Востоке Франции оттолкнуло от масонства большинства мусульман. Одно событие, произошедшее в 1891 году в ложе «Африканское Содружество» («L’Union Africaine») в Оране, прекрасно иллюстрирует сложность этого вопроса. Кандидатура араба Юсуфа Салаха, получившего образование на арабском языке и плохо знавшего разговорный французский, была отложена. Причиной тому был его плохой французский, который мешал ему понимать некоторые ключевые термины французской масонской философии, такие как «гуманизм» и «родина» (patrie), по которым его экзаменовали. Говорят, что Юсуф Салах не ответил на вопросы, поскольку эти термины были «абстрактными идеями, не имевшими никакого эквивалента в арабском и берберском языках, кроме как в пересказах» (Sabah 1990: 573). Кроме того, арабов критиковали также в целом за то, что они — «раса без склонности к свободе» (Sabah 1990: 573). После этого события местные масоны сделали предложение открыть ложу, работающую на арабском языке, тога как другие покинули Орден.

Между тем, Великий Восток Франции был против создания смешанных или совместных языковых лож, а французы, живущие в Алжире, как и британцы в Индии, опасались также появления просвещённого класса среди арабов, который стал бы бороться за независимость страны и подрывать колониализм. Наконец, ассимиляция североафриканцев провалилась, как и мечта французских масонов о создании арабского масонства. Великий Восток Франции был, на самом деле, даже менее склонен к братским отношениям с местным населением, чем британские и голландские масоны Индии и Ост-Индии. По этой причине, по сравнению с остальным исламским миром, масонами были лишь очень немногие алжирские реформисты, если не сказать, что таковых не было вовсе.

Реформизм и политическое масонство
в Османской империи

В Османской империи, особенно в Стамбуле и Смирне, а затем и в Салониках, масонство привлекло многих местных жителей (иудеев, христиан и мусульман) к середине XIX века, во времена Танзиматских реформ, которые принесли равенство для всех подданных Империи, независимо от расы и религии. Первой ложей, основанной в 1856 году, была ложа «Восточная» («Oriental») под юрисдикцией Объединённой великой ложи Англии). За нею последовали ложи, связанные с несколькими европейскими масонскими организациями — французскими, итальянскими, немецкими, ирландскими, польскими, венгерскими и т. д. Французские и итальянские ложи были наиболее привлекательны из-за престижа французской и итальянской культуры и языка среди элиты Империи, но, что более важно, из-за их политического характера, как это было в случае с итальянскими ложами (об османском масонстве см. Kologlu 1991a; Kologlu 1991b; Zarcone 1993; Iacovella 1997; и Layiktez 1999). Ложи, смешанные по расовому признаку, существовали также в европейской части Империи — в Греции, Сербии и Болгарии. Масонами стали несколько членов реформистского движения молодых османов, и прежде всего Намик Кемаль (ум. 1888 г.), ведущая фигура этой фракции, а принц Мурад V (бывший султаном в течение 1876 года) был тайно посвящён французской ложей «Прогресс» («Proodos») в 1872 году. Великим Магистром Окружной великой ложи Турции (ОВЛР) был также назначен после изгнания с родины египтянин Абдель-Халим-паша, сын Мехмеда Али и бывший Великий Магистр Великого Востока Египта и Окружной великой ложи этой страны. Османские реформисты сыграли важную роль в принятии османским государством Конституции и парламента (1877 г.), что стало удивительным событием в исламском мире. Однако в 1878 году молодые османы были изгнаны султаном Абдул-Хамидом II, который приостановил действие новой османской Конституции и положил конец реформам. Ложи пережили тёмный период под надзором деспотического государства, хотя они продолжали действовать как место встречи умеренных османов и изгнанных персидских реформистов (в основном дипломатов), целью которых было распространение либеральных идей в отношении Ирана.

После этого, к концу XIX и началу XX века младотурки, преемники молодых османов, начали тайно организовываться для борьбы с авторитарным режимом султана. Их основной организацией был Комитет «Единение и прогресс» — организация, построенная по образцу карбонарских и масонских структур. Многие младотурки также были масонами и использовали сеть итальянских, французских и испанских лож, основанных в Салониках — «Возрождённая Македония» («Macedonia Risorta»), «Истина» («Verita»), «Упорство» («Perseverenciá») (E. F. [Ettore Ferrari] 1910; Dumont 1984; del Arbol 1993). Тем временем они стремились заручиться политической поддержкой Великого Востока Франции в Париже и Социалистической партии. Наконец, в 1908 году младотуркам удалось заставить султана восстановить Конституцию, и был создан новый парламент. Ложи продолжали работать как политические клубы с тесными связями с Комитетом «Единение и прогресс». Три масона стали лидерами нового конституционалистского правительства, а многочисленные братья были назначены высокопоставленными чиновниками. Первая независимая османская масонская организация, Османский Великий Восток (далее ОВВ), была основана в 1909 году, и во всех провинциях Империи было создано множество лож, которые, однако, функционировали скорее как правительственные политические клубы, чем как масонские ложи. Великим магистром ОВВ был «первый номер» режима, Талаат-паша (ум. 1921). Будучи марионеткой в руках правительства младотурок, которое быстро превратилось в деспотию, масонство подвергалось активной критике и было непопулярно вплоть до конца Первой Мировой войны. Затем масоны поддержали новую республиканскую Турцию и её будущего лидера Кемаля Ататюрка, но по политическим причинам Великая ложа Турции (сменившая ОВВ) была вынуждена закрыть свои ложи в 1935 году.

Персидская масонская сеть и иранское масонство

В течение XIX века персидское масонство существовало исключительно среди иранских дипломатов, посвящённых в Европе, Индии, Египте, Турции и Палестине (о персидском масонстве см. Isma’il Ra’in 1968; Abd al­Hadi Hayri 1989; Sabattiennes 1977; и Algar 2001). В качестве примера можно упомянуть посвящение первого персидского дипломата Аскара Хана Афшара в Париже в 1808 году и знаменитого посла-реформиста Мирзу Хусейн Хана, ставшего вольным каменщиком в 1851 году в бомбейской ложе «Восходящая Звезда» («Rising Star»), когда он был консулом в Бомбее, пока в 1859 году его не отправили в Стамбул, где он также участвовал в масонских Работах. В первой половине XIX века посвящение персидских дипломатов и принцев имело очевидную политическую цель. Позже, особенно во Франции, где многие персы вступили в Орден, мотивом была mission civilisatrice с двойной целью: «цивилизовать» персов с помощью Ордена и импортировать Ремесло в Иран. В структуру персидской масонской сети входили три города и несколько лож, в основном принадлежащих к Великому Востоку Франции: Париж (ложа «Милосердная дружба» («Clémente Amitié»)), Бейрут (ложа «Ливан» («Le Liban»)) и Стамбул (англоязычные, франкоязычные и италоязычные ложи), город, находившийся в центре этой сети. Лишь в 1907 году в Тегеране была основана ложа Великого Востока Франции «Пробуждение Ирана» («Le Réveil de l’Iran»). Эта ложа состояла из французов и большого числа персов — принцы правящей династии Каджаров, высокопоставленные чиновники, дипломаты, политики (Хасан Такизаде), учителя, литераторы (Дихуда) и даже шиитские священнослужители. Многие из её членов сыграли роль в Конституционной революции 1905 года. После закрытия ложи «Пробуждение Ирана» в 1920-х годах новая ложа «Хумаюн» («Humayun») была основана в 1951 году. Связанная с малоизвестной Великой ложей Каира, ложа «Хумаюн», переименованная в «Пехлеви» («Pahlavi») в честь новой иранской династии, была, по сути, аристократическим клубом для высшего и верхних эшелонов среднего классов с многочисленными представителями правящей элиты. Ложа «Пехлеви» была закрыта после государственного переворота 1953 года (Azinfar, Eskandari и Joseph 2001).

Масонство так никогда и не проникло в Среднюю Азию и Афганистан, хотя в 1880 году в Кабуле существовала британская ложа — вероятно, военная. Однако некоторые местные жители, в основном аристократы и литераторы, имели некоторые, хотя и расплывчатые, представления об Ордене. Насколько мне известно, единственный автор, писавший о масонстве в Центральной Азии, — это хорошо известный мыслитель-реформист Ахмад Дониш (ум. 1897), ведущий интеллектуал Бухарского эмирата XIX века. Заинтригованный масонством, Дониш, среди прочего, заметил, что те, кто посещал это общество (называемое также Домом Забвения — Фарамушхана, термин для масонства в индо-персидском регионе), дружили с другими членами, независимо от религии, к которой они принадлежали (Danish 1988; см. также Adhami 1999; и Zarcone 2002: 14-15.).

Арабский ренессанс и масонство
в Египте и на Ближнем Востоке

В 1841 году, при хедиве (вице-султане) Мехмеде Али, Египет отделился от Османской империи и получил независимость до прихода британцев в 1884 году. После прибытия в Египет, особенно в Александрию, итальянских революционеров и карбонариев, бежавших после 1838 года из своей страны, масонские ложи создавались итальянцами, британцами и французами (Zaydan 1889; Landau 1965; Wissa 1989; Anduze 2003). Местные мусульмане очень рано стали приниматься в эти ложи, где дружили с иностранцами и членами других местных диаспор — итальянцами, греками и армянами.

Затем масонство начало играть заметную роль в Нахде, арабском Возрождении, которое поддерживало современный ему западный путь, и в арабском стремлении к национальной идентичности. Особенно важную роль в продвижении социальных реформ и политической активности сыграли две ложи: «Пирамиды» («Les Pyramides») в Александрии, основанная в 1845 году Великим Востоком Франции и насчитывающая около 300 членов, и «Звезда Востока» («Kawkab al-Sharq») в Каире, находившаяся сперва под юрисдикцией ОВЛР, а затем — ВВФ. В течение XIX и XX веков ложи привлекали представителей высшей части среднего класса и посвятили некоторых из ведущих фигур политической и культурной жизни Египта, таких как принц Абдель-Халим (сын Мехмеда Али); алжирец Абд аль-Кадир; знаменитый исламский реформист и агностик Джамалуддин аль-Афгани; муфтий Египта Мохаммад Абдух; лидер Египетской национальной партии Мохаммад Фарид; и лидер революции 1919 года и основатель партии «Вафд» Саад Заглул.

Египетское масонство следует считать самым независимым и новаторским масонским сообществом во всём исламском мире, поскольку в египетских ложах было больше мусульманских уроженцев, чем где-либо в исламском мире, и поскольку эти ложи с самого начала работали в исламском мире с масонскими ритуалами на местном — то есть арабском — языке. Кроме того, в 1864 году в стране существовала независимая и регулярная масонская организация, Великая национальная ложа Египта, которую в 1881 году возглавил Мухаммад Тауфик, сын хедива, а также Великий Восток Египта. Со временем появились и другие масонские организации, которые соперничали друг с другом вплоть до 1961 года, когда президент Насер объявил масонство незаконным. Другой характерной чертой египетского масонства было издание масонских журналов (см. Cannon 1985) с XIX века.

Хотя Палестина и Сирия были первыми местами в исламском мире, где в начале XVIII века были основаны масонские ложи, палестинские мусульмане стали приниматься в Братство только в 1880-х годах. Ложа «Палестина» («Palestine»), основанная в 1861 году в Бейруте Великой ложей Шотландии, состояла сначала преимущественно из христиан (Sommer 2006; Sommer 2008). Несколькими масонскими организациями были основаны и другие ложи в основных городах региона. Подробное описание масонской деятельности в этой области даёт Роберт Моррис, американский масон, который путешествовал на Ближний Восток в 1868 году, посетив Египет, Ливан, Палестину и Сирию в поисках археологических памятников (которые он считал имеющими отношение к масонству) и для участия в масонских Работах (Morris 1875 [1872]: 216-229, 461-471, 552-559, 573-595). В 1868 году Моррис организовал первую встречу масонов в Дамаске в виде неформальной ложи с иностранными и арабскими участниками. Среди последних были два сына эмира Абд аль-Кадира из ложи «Палестина» («Palestine»). Джурджи Зайдан (ум. 1914), христианин и первый масонский писатель на арабском языке, получил посвящение в ложе «Ливан» («Le Liban»). В своей «Всеобщей истории масонства» (General History of Freemasonry, 1889) Зайдан рассматривал ложу как элитный и интеллектуальный клуб, в котором участвовали модернистские мыслители и представители Нахды. Масоны были заняты поисками модернизации и интеллектуального, морального и социального улучшения. Зайдан выступал за «арабизацию» масонства и исследовал восточное происхождение Ордена, убеждённый в истинности легенд о возникновении этого Ремесла на Востоке (Dupont 2006). Ложа «Ливан» («Lebanon»), пришедшая на смену ложе «Палестина», закрытой в 1868 году, состояла из мусульман, иудеев, греко-православных христиан и протестантов, но без католиков-маронитов из-за критики масонства со стороны Католической церкви, особенно со стороны общества иезуитов (см. главу «Масонство и католическая церковь» настоящей работы).

В XX веке на историю масонства сильно повлияли события, изменившие облик региона. После революции младотурков 1908 года Орден распространился по всему Ближнему Востоку, и было создано множество лож, связанных с ОВВ. Из-за увеличивающейся миграции евреев в Палестину в этом регионе постепенно стали нормой смешанные ложи, состоящие из христиан, мусульман и иудеев. Так было с ложей «Баркай» («Barkaï») (Великая ложа Египта, а затем также Великий Восток Франции), основанной в Яффе (Тель-Авив) в 1904-1906 годах и сперва предназначавшейся для евреев и христиан, но начавшей посвящать в свои ряды мусульман после 1908 года. Ложа, которую часто посещала интеллектуальная и политическая элита Яффы, с тех пор приобрела мусульманское большинство и проводила ритуалы на арабском языке вплоть до своего закрытия в 1919 году. Ложа «Храм Соломона» («Temple of Solomon») в Иерусалиме (Великий Восток Франции, 1910) испытала культурное и политическое разделение, в котором европейцы выступили против местных жителей, а сионисты — против антисионистов, что привело к созданию новой ложи «Мориа» («Moriah»), состоящей исключительно из иностранцев и евреев. В 1913 году «Мориа» сообщила Великому Востоку Франции, что «коренные турецкие и арабские жители всё ещё не могут понять и оценить высшие принципы масонства». После Первой Мировой войны османы потеряли контроль над Сирией, Палестиной и Ираком, которые подпали под британское и французское управление. Межобщинная напряжённость и соперничество между евреями и арабами усилились после Декларации Бальфура в 1917-м и создания еврейского «национального очага» в Палестине. Ложи под юрисдикцией Великой ложи Египта были разделены по принципу проведения ритуала на иврите, французском, английском или арабском языках. Первой ложей, выполнявшей ритуал на иврите, стала основанная в 1927 году ложа «Гора Сион» («Har­Zion»). В 1932 году большинство лож покинули Великую ложу Египта и основали Великую ложу Палестины, состоящую большей частью из братьев-евреев. Однако арабоязычные ложи поддерживали связь с Великой ложей Египта. В результате идеал смешанной и смешанной религиозной ложи был не более чем пережитком прошлого (Sabah 1985: 70-74; Combes 2001; Campos 2005; Zeldis 2006; Millet 2007). Большинство лож покинули Великую ложу Египта и основали Великую ложу Палестины, состоящую по большей части из еврейских братьев. Однако арабоязычные ложи поддерживали связь с Великой ложей Египта. В результате идеал смешанной и совместной межрелигиозной ложи стал не более чем пережитком прошлого (Sabah 1985: 70-74; Combes 2001; Campos 2005; Zeldis 2006; Millet 2007).

Поразительное увлечение масонством наблюдалось в Сирии под французским мандатом, особенно между 1922 и 1928 годами (Millet 2006; Millet 2008). Существовали смешанные ложи с иностранными, православными и мусульманскими членами (суннитами и друзами), принадлежащими к нескольким масонским организациям, французским, шотландским, британским, египетским и американским. В них были представлены несколько видных сирийских семей, таких как Азм, Мударри, Кейлани (старая суфийская семья) и даже Джазаири (потомки Абд аль-Кадира). Мусульманские и христианские священнослужители (православных патриархий) также присутствовали в ложах. Почти все арабские политические элиты были вовлечены в масонство, которое рассматривалось, по сути, как политический клуб и часть политических партий. Например, почти все должности в сирийском правительстве 1924 года занимали члены ложи «Кайсун» («Kaysun») в Дамаске, создавшей «масонскую партию». Позже ложи разделились по национальному признаку в поддержку или против французского мандата. Многие масоны резко критиковали политику мандатов Великого Востока Франции и покинули это масонское объединение, чтобы присоединиться к Великой ложе Шотландии или, чаще, Великой ложе Нью-Йорка из-за её неколониалистских взглядов на этот регион. Разделение по национальному признаку всё ещё наблюдалось в 1930-х годах, когда были основаны две масонские организации: Великая ложа Сирии (1938), которая была националистической и выступала против французского мандата, и Великий Восток Сирии (1937), признанный Великим Восток Франции и благожелательный к её мандату. Аналогичным образом в соседнем Ливане в 1934 году возникла масонская организация Великий Восток Ливана.

Масонство между запретом и обновлением:
с 1950 года до наших дней

Вторая Мировая война положила конец деятельности почти всех масонских организаций, действующих в исламском мире. Послевоенный регион претерпел заметные политические изменения, приведшие к независимости некоторых мусульманских стран, а позже и к запрету масонства по политическим (национализм, авторитаризм) или религиозным причинам (арабские страны, Индонезия). Однако другие страны позволили Ордену процветать и свободно действовать до настоящего времени (Турция, Индия, Марокко).

В Индонезии масонские ложи были закрыты во время японской оккупации и вновь открылись после войны. Страна стала независимой в 1949 году, и в ней было основано несколько лож, работающих на местных языках. В 1954-1955 годах эти ложи объединились и сформировали независимый и регулярный Великий Восток, базирующийся в Джакарте, который подчёркивал уважение к исламу и Корану (Van der Veur 1976: 25-30). Однако по подозрению в том, что был проголландским или, по крайней мере, близким к бывшим правителям страны, Орден (кроме индонезийской федерации «Le Droit Humain») был запрещён президентом Сукарно в 1961 году. После получения независимости Индией в 1949 году большинство английских, ирландских и шотландских лож страны были объединены в регулярную Великую ложу Индии, основанную в 1961 году. В настоящее время ложи по-прежнему являются смешанными. В результате раздела Индийского субконтинента в 1949 году возникли две новые мусульманские страны — Пакистан и Бангладеш. Масонства не было в Бангладеш, но оно действовало в Пакистане до 1972 года, когда президент Али Бхутто объявил Орден вне закона, а его здания и артефакты были конфискованы правительством (Sidhwa 1969; Khambatta 1990).

Всего через несколько лет после закрытия нерегулярной ложи «Хумаюн» регулярное масонство процветало в пехлевиийском Иране с 1955 года, и там было создано множество французских, шотландских и немецких лож. В 1969 году была основана Великая ложа Ирана, и, хотя шах смотрел на Орден с подозрением, к нему относились терпимо и привлекали многих иранцев из высшего сословия и элиты. В частности, в её рядах было исключительное количество высокопоставленных политиков, министров, сенаторов и депутатов. Великий Магистр Великой ложи Шари Эмами был бывшим премьер-министром и председателем Сената. После 1970 года Орден открыл двери своих лож для иранцев из среднего класса, пока исламская революция не запретила его в 1979 году. Одна из главных трагедий в истории масонства в мире, если не сказать величайшая, произошла в Иране в первые годы исламской революции, которая рассматривала масонов как англо-американских и англо-сионистских агентов. Сотни иранских масонов подверглись преследованиям, некоторые были казнены, другие заключены в тюрьмы или изгнаны из государственных учреждений. Многие из них бежали из страны, потеряв всё своё имущество, и обосновались в Европе и США (Azinfar et al. 2001).

В послевоенный период масонство было запрещено почти во всех арабских странах по разным причинам, таким как предполагаемый сионистский характер Ордена и его секретность, которая, как считалось, угрожала мусульманскому обществу и, косвенно, его авторитарным правительствам. Президент Насер запретил Орден в Египте в 1964 году, а сирийское правительство сделало то же самое в 1965-м. Иракское масонство, которое открыло несколько лож после получения британского мандата (все они были зарегистрированы британцами, кроме одной египетской ложи — вероятно, предназначенной только для мусульман), было закрыто в 1958 году (Safwat 1980: 18-23). Запрещённые французским режимом Виши во время немецкой оккупацией в 1940-м, ложи Северной Африки вновь открылись после войны и начали новую политику в отношении местных жителей: менее дискриминационную по отношению к исламу и разрешающую использовать в некоторых ложах арабский язык. Однако после обретения независимости Алжиром (1961) и прекращения французского протектората над Тунисом (1956) и Марокко (1956) ложи были оставлены их иностранными членами, а вскоре окончательно закрыты новыми правительствами (Odo 2001: 110, 114-119; Chater 2006). Однако некоторые местные масоны намекали, что отдельные члены этих лож тайно продолжают неформальные масонские собрания до сих пор.

Ситуацию в Марокко следует отличать от остальной части Северной Африки благодаря королю Хасаном II, который, как утверждают, сам был масоном, более либеральным по отношению к масонству, чем кто-либо ещё в арабском мире. Великая ложа Марокко под названием «Атлас» («Atlas») была основана в 1960-х годах в Касабланке, но исчезла в последующие годы. Стоит отметить, что в 1973 году Верховный суд Касабланки после долгой судебной процедуры вернулся к вердикту, что масонство совместимо с исламом. Это решение привело к основанию в 1999 году регулярной Великой ложи округа Марокко под управлением регулярной французской Великой ложи «Гражданин Франции» («Nationale Française»), которая уже в 2000 году была признана Великой ложей Королевства Марокко. Также в 2001 году была основана нерегулярная организация, Великая ложа Марокко, которая утверждала, что является преемником Великой ложи «Атлас».

Масонство было запрещено в Ливане в 1960-х, поскольку Орден подозревался в манипулировании «сионистскими масонами» и из-за решительной оппозиции ливанского христианского духовенства. Тем не менее, власти закрывали глаза на ложи, которые продолжали работать нелегально. Наконец, в 1972 году запрет был снят. После этой даты положение масонства в Ливане стало хаотичным в связи с появлением нескольких нерегулярных масонских организаций. Наиболее важными из них являются Великая ложа Кедров (1976), Центральная великая ложа Ливана (?) и Объединённая великая ложа Ливана (1996).

Великая ложа Палестины (1932), преимущественно еврейская, стремилась объединить все народы региона и учредила смешанные ложи для иудеев, христиан и мусульман, работающие на иврите, арабском или других языках. После создания государства Израиль Великая ложа приняла титул Великой ложи Государства Израиль. Чтобы обозначить свою открытость для всех людей, независимо от их расы или вероисповедания, Великая ложа утвердила герб, на котором изображены наугольник и циркуль, а также эмблемы трёх религий, к которым принадлежит подавляющее большинство её членов: Звезда Давида, Полумесяц и Крест (Zeldis 2006: 318-320).

В республиканской Турции запрет на масонство был снят в 1948 году, но вместо бывшего Великого Востока Турции была основана новая Великая ложа вольных и принятых каменщиков Турции. Её ложи были сосредоточены в Анкаре, Стамбуле, Измире и Бурсе, а члены принадлежали к высшему классу. В 1965 году из-за внутренних проблем Великая ложа распалась, и родилась новая Великая ложа — Великая ложа Турции. Бывшая Великая ложа получила признание ОВЛА в 1970 году. Несмотря на сильные антимасонские атаки со стороны националистов и исламских политических партий, обе Великие ложи до сих пор так и не были запрещены. Некоторые ложи были смешанными и проводили ритуалы на нескольких языках: турецком, английском, французском, немецком и греческом. В 1999 году, в честь годовщины основания Османского Великого Востока (1909), Великий Магистр регулярной Великой ложи начал публичную кампанию по информированию общественности о масонстве, заявив, что Орден подобен мосту между Западом и Востоком (о современном турецком масонстве см. Layiktez 2001; Layiktez 2003; Kologlu 2003).

Женское масонство в исламском мире до сих пор находится в зачаточном состоянии, и только две страны имеют разрешённые женские Великие ложи: Великая женская ложа Турции (1991) и Великая женская ложа Марокко (2008). Кроме того, женские ложи создаются в Ливане. Масонство и ислам живут бок о бок не только в мусульманских странах, где основаны масонские ложи. Есть также много лож с членами-мусульманами, иногда даже находящимися там в большинстве, в европейских странах и в США, где основаны мусульманские диаспоры или есть политические беженцы. В этом контексте отдельно следует упомянуть Великую ложу Ирана (в изгнании), созданную в 1985 году в Бостоне, США.

Масоны и суфийские братства: шок признания

Открытие масонства мусульманами в середине XIX века вызвало шок признания, поскольку масонство почти сразу (или, по крайней мере, почти сразу, как туда стали принимать мусульман) стало рассматриваться как эквивалент суфийских братств (тарикатов — от tariqa, «дорога», «путь»). Прежде всего, это касается Турции и Ирана, где слово «масонство» в ритуальных и официальных документах переводилось термином «тарикат». Фактически, мусульмане считали суфийскими братствами всевозможные общества с ритуалами, иерархиями и церемониями, даже если они происходили из немусульманской среды. Масонство было связано с суфизмом тремя способами: во-первых, через перевод масонских ритуалов, во-вторых, через интерпретацию ритуалов масонами-мусульманами, и, в-третьих, благодаря масонам, которые создавали парамасонские общества, чтобы исламизировать масонство путём глубокого смешения масонских и суфийских церемоний. Приведём некоторые примеры. Турецкие и персидские масоны позаимствовали термины для перевода названий трёх масонских степеней из своих гильдий, а масонский запон отождествлялся с поясом мастеров. Кроме того, персидский масон представил ложу как пещеру «Семи спящих», которые изображены в многочисленных наставлениях футувва (мусульманского духовного рыцарства) как прототипы духовных рыцарей (Zarcone 2002, chapter 5; van den Bos 2002: 97-109; van den Bos 2003-2004; Zarcone 2008a).

Основные парамасонские организации Ирана и Османской империи поддерживали масонские рамки и концептуализировали масонство через суфийский символизм, даже смешивая глубоко масонские и тарикатские рамки. И там, и там это были, в первую очередь, политические организации, революционные или контрреволюционные, борющимися с деспотическим режимом персидских Каджар-шахов или с Республикой Ататюрка. Первой организацией был Дом Забвения (Faramushkhana), основанный в 1858 году в Тегеране; это первая попытка создать «мусульманское масонство», в котором масонский обряд переосмысливается через суфизм (Zarcone 2002: 119-131). Второй пример парамасонского общества — Добродетельный Орден (Tarikat-i Salahiye), основанный в 1920 году в Стамбуле и состоявший из видных турецких масонов и шейхов суфийского ордена Бекташи (Bektashi). Посвящение в Добродетельном Ордене — подражание различным церемониальным действиям масонских ритуалов и ритуалов Бекташи (Zarcone 2008a: 123-125). Более того, масонские идеи и символы были введены в современную ветвь персидского суфийского ордена — ордена Сафиалишахи (Safialishahi) — в начале XX века; впоследствии это отделение приняло название Анджуман-и Ухувват (Anjuman-i Ukhuvvat) — Общество Братства (Van den Bos 2002: 97-102, 184-190). Ещё с 1850-х годов («Are the Druses Masons?» Freemasons Magazine and Masonic Mirror [December 31, 1859]: 506) некоторые масоны изо всех сил пытались сравнить себя с друзами — членами мусульманской ветви Ливана, сохраняющими свои инициатические ритуалы в абсолютной тайне и использующими пароли, пожатия и священные числа (Smith 1901; Springett 1922: 248-258, 270-287; см. также de Smet 2004).

В заключение этого раздела нужно сказать кое-что об алжирском суфии Абд аль-Кадире, одном из величайших представителей школы Ибн Араби, чьё посвящение в 1864 году в александрийской ложе «Пирамиды» («Les Pyramides») от имени французской ложи «Генри IV» («Henri IV») в действительности было обоюдным недоразумением. Абд аль-Кадир наивно думал, что французское масонство является духовным движением, а французские масоны мечтали о том, чтобы знаменитый алжирец принял идеи прогресса и цивилизации и распространял Орден на Востоке (Yacono 1966; Etienne 1994: 329-373).

Адаптация масонства к исламу
и мусульманской культуре

«Является ли Коран книгой,
на которую масон может возлагать руки?»

Одной из первых серьёзных проблем, с которыми столкнулись масоны, стремившиеся посвящать мусульман, был вопрос о клятвах и Книге Священного Закона, на которой посвящаемый должен приносить присягу. Иудеев принимали в британские и голландские ложи с 1730-х годов, и они, как правило, были обязаны клясться на Библии, открытой на страницах Пятикнижия, а не Евангелия от Иоанна. С мусульманами ситуация оказалась иной. Насколько мне известно, Роберт Моррис был первым масоном, который задался вопросом о том, является ли Коран подходящим для кандидата-мусульманина священным писанием, на которой тот может давать клятву: «Является ли Коран книгой, на которую масон может возлагать руки?» Моррис посвятил несколько страниц своего «Масонства на Святой Земле» (Freemasonry in the Holy Land, 1872), чтобы продемонстрировать «пригодность Корана для масонского употребления» (Morris 1875: 223-229). Однако было немало британских масонов, выступивших против принятия мусульман в масоны. Например, в индийской смешанной ложе «Восходящая Звезда» кандидат должен был клясться на Библии, но с оговоркой, что «каждый даёт повторное обещание соблюдать то, что считает наиболее правильным для своей совести. Например, магометанин, хотя и верит в Ветхий Завет, не верит в божественность Христа; следовательно, любая клятва, данная им на Евангелии, не будет связывать его совесть, как клятва, данная на Коране; следовательно, он повторно клянётся на этой книге» (Wadia 1912: 39). Офицеры ложи отметили, что «эти изменения или, скорее, дополнения считались необходимыми и уместными и обеспечивали достаточную дополнительную защиту для сохранения в неприкосновенности наших священных тайн» (Wadia 1912: 40). Заслуживает также упоминания находящаяся в Музее Объединённой великой ложи Англии копия Корана, на которой давал свою клятву король Афганистана Хабибулла в 1907 году (он подписан самим королём) (McMahon 1936: 9).

Если мы посмотрим на Османскую империю, мы заметим, что Коран никогда не использовался в ложах, находящихся под иностранной юрисдикцией до основания Османского Великого Востока в 1909 году, за исключением шотландской ложи «Турция» («La Turquie») в 1908-м. «На алтарь помещалась Библия, а на небольшой столик рядом — Коран и Талмуд, на которых посвящались и приносили клятву мусульмане и иудеи соответственно» (Gould 1936, vol. 4: 313). Сперва ритуалы, проводимые ложами Османского Великого Востока, соответствовали ритуалам Великого Востока Франции, и кандидаты приносили клятву на Книге масонской Конституции (вероятно, на уставе Османского Великого Востока). Единственное, но немаловажное отличие от Великого Востока Франции заключалось в том, что Работы открывались во славу Великого Архитектора Вселенной. Другое изменение произошло в 1920-х годах, когда кандидат стал обязан приносить клятву как на Книге масонской Конституции, так и на «Священном Писании»[3] (см. Agaoglu 2005: 51-52, 359). Спустя несколько лет «Священные Писания» снова были удалены. Однако после 1959 года кандидатов вновь обязали использовать «Священные Писания», если точнее — Евангелие, Талмуд и Коран, и все они были размещались на алтаре ложи. Следует также отметить, что в 1954-1955 годах, когда был основан Великий Восток Индонезии, «открытый Коран» размещался рядом с Библией на “Алтаре Истины”, выражая масонскую веру в Божественное Слово» (Van der Veur 1976: 29). Наконец, мы знаем, что после 1953 года некоторые французские ложи в Алжире разрешили мусульманским кандидатам клясться на Коране (Odo 2001: 110).

«Лингвистический ракурс»:
ритуалы в переводе на восточные языки

Есть два аспекта, по которым мусульмане просили перевести масонские ритуалы на местные языки: во-первых, для лучшего понимания церемониала и послания масонства; и, во-вторых, в националистических целях. В то же время находились иностранные масоны, бравшие на себя инициативу перевода ритуалов, чтобы распространять масонское учение в местном сообществе. Вероятно, первая попытка была предпринята в 1868 году в Османской империи, в Смирне, в разрешённой итальянцами ложе «Орхание» («Orhaniye»), исключительной ложе, в которой уже тогда почти все Мастера и офицеры были мусульманами и выполняли ритуал на турецком языке (Zarcone 1993: 228-229; а также факсимиле двух дипломов этой ложи, датированных 1870 годом и опубликованных в Erginsoy 1990). Известно, что, по словам Роберта Морриса, в 1868 году «ни в Сирии, ни в Египте не было лож с ритуалами на арабском языке». Однако Моррис заметил, что в том же году в ложе «Пирамиды» (Александрия) «работа велась попеременно на французском и арабском языках, и аналогичным образом велись записи. Но все ритуалы проходили на французском» (Morris 1875: 219). Эта ситуация подтверждается французским масонским журналом, который отметил, что во время Работ офицерские функции выполнял иностранный брат, говорящий по-французски, в сопровождении другого иностранца или местного жителя, говорящего по-арабски. Ложа «Пирамиды» также учредила комитет для обсуждения перевода ритуалов и устава (Le Monde maçonnique [June 1868]: 119-121). Позже, в 1871 году, другая египетская ложа, «Звезда Востока» («Kawkab al-Sharq») в Каире, получившая мандат от британцев и действовавшая исключительно для неевропейских братьев, работала на арабском языке (Stevenson Drane 1968: 219).

Точно так же французская ложа в Стамбуле «Содружество Востока» («L’Union d’Orient») перевела в 1869 году ритуалы и Конституцию на турецкий язык и сообщила Великому Востоку Франции, что задача была непростой, особенно подбор наилучших турецких слов для обозначения некоторых чисто масонских терминов и концепций (Zarcone 1993: 204-205). Ситуация в Индии была совершенно иной, поскольку лишь немногие ложи проводили ритуал на местном языке. Единственным исключением является ложа ОВЛА «Хайдерабад» («Hayderabad»), основанная в 1892 году, большинство членов которой было из семьи низама (наместника), в связи с чем ритуал был переведён на урду (Fozdar 2001: 532-534). Однако в смешанных ложах считалось за правило проводить ритуал на английском, а при необходимости давать объяснения на родных языках кандидатам, не знающим английского (Wadia 1912: 24-25, 72, 129, 256-257; McMahon 1936: 8-9). Ситуация в Северной Африке была не лучше, несмотря на множество проектов по введению в ложи арабского языка. Один из этих проектов, осуществлённый в 1849 году, заключался в создании лож, работающих на арабском языке, с целью посвящения мусульман, обязанных соблюдать положения Корана. Однако все эти проекты были заброшены. Точно так же потерпела неудачу ложа «Абд аль-Кадир» («Abd el Kader»), основанная в Тунисе исключительно для приёма коренных жителей и работы на арабском языке (Yacono 1969: 245-248; Odo 2001: 110). С другой стороны, ложи в Марокко были более склонны работать на арабском (Sabah 1990: 571).

Вопрос о Великом Архитекторе Вселенной и о вере в Бога

Отмена обращения к Великому Архитектору Вселенной Великим Востоком Франции в 1877 году вызвала большое сметение в ложах исламского мира, находящихся под юрисдикцией Французского Ордена. Просвещённые мусульманские элиты в ложах Османской империи, как и в её арабских провинциях, были открыты идеям прогресса, секуляризации и свободы. Однако вера в Бога была пределом модернизации, направленной на освобождение этих стран от традиционного общества. И Великий Архитектор Вселенной прекрасно воплощал этот предел. Приём печально известного атеиста в стамбульскую ложу «Содружество Востока» в 1866 году вызвал жаркие споры в масонской среде города о принципах веры в Бога и в бессмертие души, которые оставались неизменно презираемыми Великим Востоком Франции. Отмена обращения к Великому Архитектору подтвердила в глазах многих мусульманских и христианских османских масонов отступничество французского масонства, и многие братья покинули ложи (Zarcone 1993: 280-286). В 1909 году Османский Великий Восток сохранил в своём ритуале обращение к Великому Архитектору, хотя турецкие масоны весьма симпатизировали Великому Востоку Франции, и их ритуал был почти точной копией французского. Таким образом, кандидат давал клятву на Книге масонской Конституции вместо Книги Священного Закона. В 1918 году философ Рыза Тевфик, Великий Магистр Османского Великого Востока, заявил, что «кандидата, не верящего в Создателя [Бога], нельзя сделать масоном» (Zarcone 1993: 319). В 1959 году Великий Секретарь регулярной Великой ложи Турции, сменившей Великий Восток, подчеркнул веру в Бога, который чётко идентифицировался как Великий Архитектор, и написал, что Аллах стал «духовным Существом» вместо «расплывчатой Силы/Бога», каковым он был в 1920-х годах (Agaoglu 2005: 530, 569).

Ситуация с верой в Бога и обращением к Великому Архитектору была весьма напряжённой и в арабских провинциях. Как объясняется в ритуале, переведённом на арабский язык, в отношении точной личности Великого Архитектора нет никаких двусмысленностей, и общепринятое выражение для обращения — «во славу Великого Архитектора Вселенной» — было передано на арабский язык как ли-маджд мукаввин аль-Каун аль-А’зам («во славу Верховного Создателя Вселенной» (Dupont 2006: 348). Особенно интересен случай с французской ложей «Ливан» («Le Liban»), которую Великий Восток Франции уполномочил не выполнять решение об исключении Великого Архитектора и бессмертия души (Dupont 2006: 348). Чтобы сохранить своё влияние на ложу, Великий Восток Франции был фактически вынужден закрывать глаза на отрицание его философских и «революционных» принципов. Аналогичный случай произошёл в Марокко с ложей ВВФ «Единение и Прогресс» («Union et Progrès»), которая была создана в 1947 году в Рабате, работая по Древнему и Принятому Шотландскому Уставу и открывала Работы обращением к Великому Архитектору (Odo 2001: 110). Хотя и неохотно, Великий Восток Франции разрешил эти отклонения от своей Конституции, чтобы привлечь мусульманских кандидатов.

Наконец, весьма показательно истолкование удаления отсылок к Великому Архитектору Вселенной двумя крупными сирийскими масонскими писателями, христианином Джурджи Зайданом и мусульманином Шахином Макариюсом. Оба фактически рассматривали это удаление как бид’а, богословскую исламскую концепцию, выражающую заслуживающее порицания религиозное отклонение или новаторство. Отмена этих отсылок была фактически понята как отклонение от масонской традиции и серьёзное искажение ритуала (Dupont 2006: 348).

Возражения против масонства

Популярные возражения против масонства весьма схожи во всём исламском мире. В Индии Орден был объявлен домом идолослужения (бутхана), домом сатаны (шайтанхана) или домом чародейства (джадугхар), последний — это название, данное местными жителями месту сбора ложи «Надежда» («Hope») в Карачи 1914 года (Burton 1877: Vol. 1, 71; Fozdar 2001: 205). Первые масоны, основавшие ложу в Стамбуле около 1748 года, также считались колдунами (Papastathopoulos 2001). Однако возражения претерпели изменения после того, как Орден в исламском мире расширился, и особенно после того, как туда стали посвящаться мусульмане, и Орден стал более известен своим противникам. Основная критика со стороны мусульманских священнослужителей была похожа на критику со стороны Католической церкви, изложенную в двух папских буллах 1738 и 1751 гг.

Самое старое изложение масонства на турецком языке было написано османским литератором Эдхемом Пертев-пашой (ум. 1873), который и сам был масоном — вероятно, посвящённым во французской ложе в середине XIX века. Разочарованный Орденом, Пертев-паша описал масонское посвящение в форме сновидения, которое назвав этот рассказ «Отчёт о сне» («Habname»). В его глазах масонство было не более чем миссионерской организацией, целью которой было избавление Иерусалима от турок и продолжение миссии крестоносцев. Не убедил Пертева-пашу и масонский гуманизм, согласно которому, в ложах могут общаться как братья представители различных религий. Идею смешанной ложи, в которой люди разных религий связаны взаимными узами и клятвой, принесённой на Книге Священного Закона, он рассматривал как чисто утопическую (см. Zarcone 2002: 17-20)[4]. В XX веке и в современной Турции масонская терпимость подвергалась жёсткой критике, потому что исламские критики интерпретировали толерантность к другим религиям как недостаточно уважительное отношение к собственной. Скрытный характер масонства также решительно осуждался мусульманскими священнослужителями, которые утверждали, что тайные организации противоречат принципам ислама, и что им не место в мусульманском обществе. В 1978 году Орден был решительно осуждён религиозным авторитетом Мекки и назван «самой опасной деструктивной организацией для ислама и мусульман».

Помимо традиционной критики, масонство также рассматривалось мусульманами как еврейская организация, связанная с сионистской деятельностью. Предполагаемый сионистский характер Ордена подчёркивался с конца XIX века и впоследствии ассоциировался с империализмом и колониализмом. Возражение против масонства как опоры колониализма было широко распространено от Северной Африки до Индонезии. Обвинение в сионизме — главная тема в многочисленной антимасонской литературе в Турции и в арабском мире; эта литература носила крайне оскорбительный характер и вызвала постоянное подозрение в отношении Ордена и его членов, особенно после 1950 года. Ещё одним политическим возражением Ордену был его международный характер, который считался угрозой патриотизму и национализму, что вызывало в Турции возражения знаменитых интеллектуалов с первого десятилетия XX века (Landau 1996; Zarcone 2004). Кроме того, в Иране масонство было подозрительным в глазах шаха из-за своих интернационалистских целей, считающихся пагубными для национализма и монархии (Azinfar et al. 2001). Вдобавок масонский интернационализм был одним из мотивов запрета Великого Востока Индонезии в 1961 году на том основании, что он имел «свою базу и исток за пределами Индонезии» (Van der Veur 1976: 30).

Наконец, новое возражение Ордену появилось в Турции в 1950-х годах как ответ на заявление масонов, которые стремились продемонстрировать, что они верят в Бога и хороших мусульман. Священнослужители ответили им, что, хотя масоны могут быть признаны верующими, масонство, как и несколько суфийских братств (например, Орден Бекташи), в данном случае следует классифицировать как ветвь движения батинитов. Это движение представляет собой историческую и мистическую тенденцию, которая считает, что всё на свете, и в первую очередь текст Корана, имеет внутреннюю сторону (батин), которая и является истинной. Авторы мусульманских ересиографий осуждали эту тенденцию с момента её появления как опасное еретическое движение (Zarcone 2008b).

Использованная литература

1. Abd al­Hadi Hayri. 1989. Tarikh-i junbashha va takapuha-yi Faramasungari dar kashvirha-yi islami. Mashhad: Astan­i Qods.
2. Adhami, S. 1999. «A Note on the House of Oblivion». Central Asian Survey. 18: 3, 385-391. Agaoglu, Y. S. 2005. Türk Masonlugunda Ritüeller, 1909—2004 (Rituals of the Turkish Masonry). Izmir: Izmir Vadisi Arastirma Loca Y.
3. Algar, H. s. v. 2001. «Freemasonry. ii In the Qajar Period». Encyclopaedia Iranica Anduze, E. 2003. La Franc-Maçonnerie au Moyen-Orient et au Maghreb, fin XIXe — début XXe siècle. Toulouse: AMAM.
4. Arbol, E. E. del. 1993. «Masoneriá y diáspora Sefardi en el siglo XX: el origin de las logias otomanas (1907-1909)». In J. A. Ferrer Benimeli (ed.) Masoneria espaǔola y america. Zaragoza: Centro de Estudios Historicos de la Masoneria Española: vol. 1, 551-590.
5. Azinfar, H., M.-T. Eskandari, and E. Joseph. 2001. «Freemasonry in the Pahlavi Period». Encyclopaedia Iranica
6. Beaurepaire, P.-Y. 2003. «Les Musulmans dans les loges maçonniques du siècle des Lumières». Les Cahiers de l’Orient, L’Equerre et le Croissant. La Franc-Maçonnerie en terres d’islam. 69, 131-144.
7. Beaurepaire, P.-Y. 2006. «Saint Jean d’Ecosse de Marseille, une puissance maçonnique méditerranéenne». Cahiers de la Méditerranée. 72, 61-95.
8. Burton, R. F. 1877. Sind revisited. London: R. Bentley.
9. Campos, M. 2005. «Freemasonry in Ottoman Palestine». Jerusalem Quaterly. 22-23, 37-62.
10. Cannon, B. D. 1985. «Nineteenth­Century Arabic Writtings on Women and Society: the Interim Role of the Masonic Press in Cairo, al-Lataif, 1885-1895». International Journal of Middle East Studies. 17, 463-484.
11. Chater, K. 2006. «La Franc­Maçonnerie en Tunisie à l’épreuve de la colonisation».
12. Cahiers de la Méditerranée. 72, 367-375.
13. Combes, A. 2001. «Le Grand Orient de France en Palestine». Chroniques d’histoire maçonnique. 52, 31-45.
14. Danish, A. 1988. Navodir-ul-Vaqoe», edited by R. Hodizoda. (Dushanbe [Tajikistan]: Akademija Fanhoi RSS Tojikiston, Nashriëti Donish: vol. 1.
15. Dumont, P. 1984. «La Franc­Maçonnerie d’obédience française à Salonique au début du XXe siècle». Turcica. 16, 65-94.
16. Dupont, A.-L. 2006. «Usages et Acculturation de la franc­maçonnerie dans les milieux intellectuals arabes à la fin du XIXe siècle à travers l’exemple de Jurji Zaydan (1861- 1914)». Cahiers de la Méditerranée. 72, 331-352.
17. F. [Ettore Ferrari]. 1910. «La massoneria et la Rivoluzione turca». Acacia. 2, 121-131.
18. Erginsoy, A. 1990. «Türk mason tarihinden birkaç yaprak». (Some pages from the history of the Turkish masons), Mimar Sinan (journal of the Grand Lodge of Turkey). 78, 17-24.
19. Etienne, B. 1994. Abdelkader. Paris: Hachette.
20. Fozdar, V. J. 2001. «Constructing the “Brother”: Freemasonry, Empire, and Nationalism in India, 1840-1925». Berkeley: PhD, University of California.
21. Gould, R. F. 1936. The History of Freemasonry throughout the World. New York: Charles Scribners’s Sons.
22. Gribble, J. D. B. 1910. Freemasonry in Hyderabad, Deccan. Madras: Higginbotham. Iacovella, A. 1997. Il Triangolo e la Mezzaluna. I Giovani Turchi e la Massoneria Italiana.
23. Istanbul: Instituo Italiana di Cultura di Istanbul.
24. Isma’il Ra’in. 1968. Faramushkhana va Framasunri dar Iran. Tehran: Amir Kabir, 3 vols. Khambatta, R. 1990. «The District Grand Lodge of the Punjab». Ars Quatuor Coronatorum 103, 53-77.
25. Kologlu, O. 1991a. Abdülhamit ve Masonlar (Abdülhamid and the Masons). Istanbul: Gür Y.
26. Kologlu, O. 1991b. Ittihatcïlar ve Masonlar (Unionists and Masons). Istanbul: Gür Y.
27. Kologlu, O. 2003. Cumhuriyet Döneminde Masonlar (Masons during the Republic). Istanbul: Eylül.
28. Landau, J. M. 1965. «Prolegomena to a Study of Secret Societies in Modern Egypt». Middle Eastern Studies. 1, 135-186.
29. Landau, J. M. 1996. «Muslim Opposition to Freemasonry». Die Welt des Islams. 36: 2, 186-203. Layiktez, C. 1999. Türkiye’de Masonluk Tarihi, 1721—1956 (History of Freemasonry in Turkey). Istanbul: Yenilik Basimevi.
30. Landau, J. M. 2001. Türkiye’de Masonluk Tarihi, 1957—1970 (History of Freemasonry in Turkey). Istanbul: Yenilik Basimevi.
31. Landau, J. M. 2003. Türkiye’de Masonluk Tarihi, 1971—1990 (History of Freemasonry in Turkey). Istanbul: Yenilik Basimevi, 2003.
32. McMahon, Sir A. H. 1936. An Account of the Entry of H. M. Habibullah Khan, Amir of Afghanistan into Freemasonry. (A copy is preserved in the Library of the United Grand Lodge of England, London, WA 68 (HAB) MAC.)
33. Millet, T. 2006. «La Franc­maçonnerie en Syrie sous l’administration française, 1920-1946. Attraits et rejets du modèle français». Cahiers de la Méditerranée. 72, 377-402.
34. Millet, T. 2007. «Franc­Maçonnerie libanaise et nationalisme syrien sous l’occupation Française (1918-1946)». Archaeology and history in Lebanon. 25, 82-110.
35. Millet, T. 2008. «Le Tablier et le tarbouche. Francs­maçons et combat Nationaliste en Syrie mandataire de 1920 à 1939». Aix­en­Provence: PhD.
36. Morris, R. 1875 [1872]. Freemasonry in the Holy Land or Remarks of Hiram’s Builders. Notes made during a series of Masonic researches, in 1868, in Asia Minor, Syria, Palestine, Egypt and Europe, and the results of much correspondence with freemasons in those countries. 6th edition, New York: Masonic Publishing Company.
37. Mübtedî Derecesi Rehber-i Mesaisi. 1926. (A Guide [Ritual] for Working the First Degree) n. p. [Istanbul]: Ottoman Grand Orient.
38. [Nogaret, F. F.] 1742. Apologie pour l’ordre des francs-maçons. La Haye.
39. Odo, G. 1990. Les Francs-Maçons au Maroc sous la Troisième République. Paris: EDIMAF.
40. Odo, G. 2001. La Franc-Maçonnerie dans les colonies, 1738—1960. Paris: EDIMAF. Papastathopoulos, S. 2001. «Sorciers francs­maçons! Les tribulations d’une loge maçonnique à Constantinople en 1748». Acta Macionica. 11, 242-248.
41. Porset, C. 2003. «La Franc­maçonnerie tunisienne et l’héritage révolutionnaire». Les Cahiers de l’Orient. 69, 37-50.
42. Sabah, L. 1985. «La Loge Moriah à l’orient de Jerusalem». Chroniques d’histoire maçonnique. 35, 70-74.
43. Sabah, L. 1990. La Franc-Maçonnerie à Oran de 1832 à 1914. Paris: Aux amateurs de livre. Sabattiennes, P. 1977. «Pour une histoire de la première loge maçonnique en Iran». Revue de l’Université de Bruxelles. 3-4, 414-442.
44. Safwat, N. F. 1980. Freemasonry in the Arab World. London: Arab Research Centre. Sidhwa, R. S. 1969. The District Grand Lodge of Pakistan, 1869— Lahore: Ferozsons, 1969.
45. Smet D. de. 2004. «Les Prétendues Origines druzes de la Franc­maçonnerie. Naissance et persistance d’un mythe». In J. Boulad­Ayoub and G.-M. Cazzaniga (eds.) Traces de l’Autre. Mythes de l’Antiquité et Peuples du Livre dans la construction des nations méditerranéennes. Paris­Pise: Vrin, 261-274.
46. Smith, H. 1901. «The Druses of Syria and their relation to Freemasonry». Ars Quatuor Coronatorum. 4, 7-19.
47. Sommer, D. 2006. «Les Premières Loges écossaises en Grande Syrie». Cahiers de la Méditerranée. 72, 321-330.
48. Sommer, D. 2008. «Early Freemasonry in Late Ottoman Syria from the Nineteenth Century Onwards — The First Masonic Lodges in the Beirut Area». In A. Önnerfors and D. Sommer (eds.) Freemasonry and Fraternalism in the Middle East. Sheffield: University of Sheffield, 53-84.
49. Springett, B. H. 1922. Secret Sects of Syria and the Lebanon, a Consideration of their Origin, Creeds and religious ceremonies, and their Connection with and Influence upon Modern Freemasonry. London: G. Allen and Unwin.
50. Stevens, T. 1994. Vrijmetselarij en samenleving in Nederlands-Indië en Indonesië 1764—1962. Hilversum: Verloren.
51. Stevenson Drane, F. D. 1968. «Freemasonry in Egypt (part I)». Ars Quatuor Coronatorum. 81, 219.
52. Van den Bos, M. 2002. Mystic Regimes. Sufism and the State in Iran, from the Late Qajar Era to the Islamic Republic. Leiden: Brill.
53. Van den Bos, M. 2003. «Notes on Freemasonry and Sufism in Iran, 1900-1997». Journal of the History of Sufism. 4, 241-253.
54. Van der Veur, P. W. J. 1976. Freemasonry in Indonesia from Radermacher to Soekanto, 1762—1961. Athens, Ohio: Ohio University Center for International Studies.
55. Wadia, D. F. 1912. History of Lodge Rising Star of Western India No. 342 S. C. Bombay: British India Press.
56. Wissa, K. 1989. «Freemasonry in Egypt, 1798-1921: a Study in Cultural and Political Encounters». Bulletin (British Society for Middle Eastern Studies). 16:2, 143-161.
57. Yacono, X. 1966. «Abd al­Kader franc­maçon». Humanisme (Grand Orient of France). 57, 5-37.
58. Yacono, X. 1969. La Franc-Maçonnerie algérienne (1785—1884). Paris: Maisonneuve Larose. Zarcone, T. 1993. Mystiques, Philosophes et Francs-maçons en Islam. Paris: Jean Maisonneuve.
59. Yacono, X. 2002. Secret et Sociétés secrètes en Islam. Paris: Archè.
60. Yacono, X. 2004. «La Nation turque face à l’internationnalisme maçonnique au XXe siècle». In J. Boulad­Ayoub and G. ­M. Cazzaniga (eds.) Traces de l’Autre. Mythes de l’Antiquité et Peuples du Livre dans la construction des nations méditerranéennes. Paris­Pise: Vrin, 189-202.
61. Yacono, X. 2008a. «Gnostic/Sufi symbols and ideas in Turkish and Persian Freemasonry and Para­masonic organisations». In R. Gilbert (ed.) Knowledge of the Heart: Gnostic Movements and Secret Traditions. London: Canonbury Masonic Research Centre, 117-131.
62. Yacono, X. 2008b. «French Pre­Masonic Fraternities, Freemasonry and Dervish Orders in the Muslim World». In A. Önnerfors and D. Sommer (eds.) Freemasonry and Fraternalism in the Middle East. Sheffield: University of Sheffield, 15-52.
63. Zaydan, J. 1889. Tarikh al-Masuniyya al-amm mundhu nash’atiha ila hadha al-am (General History of Freemasonry from its Establishment up to the present Year).
64. Zeldis, L. 2006. «Les Premières Loges de Palestine et leurs relations avec la francmaçonnerie égyptienne». Cahiers de la Méditerranée. 72, 308-320.

Барбара де Поли

Ислам и масонство в XX веке[5]

Глава 7 из книги «Масонство и Восток:
Эзотеризм между Востоком и Западом»

1. Новые мифы

Одним из аспектов отношений между масонством и Востоком на мифологическом, символическом и эзотерическом уровне является связь между масонством и исламом, развивавшаяся особенно (но не только) с европейской стороны, начиная с XIX века, но прежде всего на протяжении XX века.

Любопытно, что во время экспансии масонства в Леванте, начиная с XVIII века, только несколько европейских масонов обратили внимание на братства — прежде всего Джон Браун[6], — несмотря на принадлежность некоторых суфиев к ложам и на то, что сближение масонов и Бекташи выявило некоторые удивительные сходства. Основной заботой Братьев, прибывших на Ближний Восток, было не столько отслеживать эзотерические параллели с местными орденами, сколько экспортировать и распространять масонство, которое поставило перед собой миссию в некотором роде «цивилизовать» колониальный мир, включая мусульман (и только после обсуждения в ложах приемлемости их приёма)[7]. Хотя масонство считалось совместимым с исламом на основе Конституций Андерсона, в Леванте его культурный горизонт также был привязан к европейским истокам. Вместо того, чтобы восстановить герметические корни масонства, мода египтофилов обогатила его воображение символическими ссылками на фундаментально нереальный Древний Египет, но никакие связи с исламской инициацией не считалась возможными.

Однако в последние десятилетия XIX века неоспоримые параллели между масонством и некоторыми мистическими практиками Ближнего Востока — как в случае с орденом Бекташи — привели к появлению идей конвергенции, если не прямого происхождения, масонства от суфизма, исмаилизма или религии друзов. На основе чисто формального сходства — часто весьма общего характера, наподобие нумерологической симметрии — в некоторых публикациях предлагались смелые и маловероятные совпадения или же прямое родство между исламскими (или доисламскими) эзотерическими путями и европейскими путями через туманные исторические маршруты. Авторы предполагали, что эти «исследования» подтверждают без всякой герменевтической основы древнюю природу масонства и его восточное происхождение. Впрочем, такие домыслы не пользовались большим успехом даже в масонской среде. Бернард Спрингетт, приводящий примеры литературы подобного рода во введении к своей книге «Тайные секты Сирии и Ливана: рассмотрение их происхождения, вероисповеданий и религиозных церемоний, а также их связей и влияния на современное масонство», опубликованной в 1922 году, признаёт, что «прошлые попытки обозначить некоторые очень простые доказательства того, что мы имеем право говорить в нашем масонском ритуале, что “мы пришли с Восток и следуем на Запад”, встречались поразительным количеством насмешек и презрения со стороны как британских, так и американских масонов»[8].

Спрингетт рассказывает, что гипотеза о прямом происхождении масонов от друзов, предложенная Хаскеттом Смитом[9], также была скептически встречена масонским сообществом. Смешивая миф, выдумки и историю, Смит утверждал в статье «Друзы Сирии и их отношение к масонству», опубликованной в 1891 году в «Ars Quatuor Coronatorum»:

1. что друзы являются не кем иным, как изначальными подданными Хирама, царя Тира, и что их предки были строителями Храма Соломона;
2. что и по сей день друзы сохраняют многие очевидные признаки своей тесной и близкой связи с Древним Ремеслом Масонства[10].

Указывая на возвышение финикийцев до мастеров и каменщиков, строящих Храм Соломона, он утверждал, что друзы были их потомками, на основании знаков и паролей, которые те якобы унаследовали, будучи абсолютно убеждён, что, «таким образом, я получил возможность проследить, как мне кажется, без всяких недостающих звеньев непрерывную преемственность между древними пастухами — подданными Хирама, царя Тира, — и современными друзами»[11].

Во введении к своей работе Спрингетт также цитирует А. Л. Роусона, который в 1877 году подробно описал своё посвящение в друзы для соучредителя Теософского общества мадам Блаватской, показывая аналогии между системами друзов и масонов. «Однако его взгляды встретили среди американских масонов такие насмешки, что он счёл неблагодарным и безнадёжным делом публиковать ещё что-либо по этой теме»[12].

Упоминание Спрингеттом Елены Блаватской (чью статью он также включает в свой сборник)[13] возвращает нас к климату, в котором возникла эта новая паранаучная литература — запутанная и образная смесь египтософии и восточных дисциплин, часто связывающая их с масонством, чтобы заявить о повторном открытии универсальной духовности предков. Мошенница для одних, просвещённое духовное существо для других, соучредительница[14] того, что критик Рене Генон назвал «теософской псевдорелигией»[15], она оказала огромное влияние на эзотерическое воображение XX века[16]. Мадам Блаватская (1831-1891), которая провела всю жизнь среди магов, магнетизаторов и спиритуалистов и работала медиумом в Каире и США (будучи и там, и там обвинена в мошенничестве), в 1875 году основала в Нью-Йорке Теософское общество — как она утверждала, под руководством неких духов. Послание духовных наставников и ядро сложной метафизической системы теософии было основано на принципе, что разные религии несут универсальное послание, необходимое для понимания абсолютной Истины; таким образом, теософская доктрина предстаёт как совершенно произвольная комбинация и синтез принципов, присутствующих в различных верованиях или мистических течениях, интерпретируемых по-разному. Здесь можно найти элементы брахманизма, буддизма, неоплатонизма, гностицизма, еврейской Каббалы, оккультизма, египтомании/египтософии — и, наконец, что не менее важно, эволюционизма. Египтософские элементы пришли к ней, прежде всего, от журналиста и египтолога Джорджа Фелта[17] и от американского Герметического братства Луксора (Hermetic Brotherhood of Luxor), где она провела некоторое время в начале 1870-х. Неудивительно, что один из гипотетических духовных наставников, «мастеров древней мудрости» Блаватской носил имя Серапис, и что она назвала свою первую книгу «Разоблачённая Изида» (1877). Позднее российский медиум, ставший гражданином США, присоединился к Арья-самадж, индуистскому реформаторскому движению, основанному в Бомбее в 1875 году Свами Даянандой Сарасвати, организацией, которую она назвала самой древней масонской ложей Индии, созданной до пришествия Иисуса, — ветвью которой считало себя Теософское общество. На самом деле, в Арье-самадже, возникшем совсем недавно, не было ничего масонского, и в 1882 году Даянанда Сарасвати разорвал отношения с Теософским обществом, назвав Блаватскую «обманщицей»[18].

Однако теософия и её мистическое очарование, основанное на смеси разнородных элементов, нацеленной на изображение синтеза как «абсолютной истины», оказали огромное влияние на западный неоспиритуализм[19]. Именно при таких взглядах Спрингетт воссоздал в своей книге о тайных сектах Сирии и Ливана нить, соединяющую различные инициатические или псевдоинициатические структуры, древние и современные секты, используя бережно составленную выборку поверхностных аналогий. Превратив традиционные масонские мифопоэзы в «историю», чтобы доказать древнее происхождение масонства, он собрал египетскую Книгу Мёртвых, культ звёзд и, одних за другим, «друидов, манихеев и гностиков со всеми их достижениями, восходящими к пифагорейской системе; тамплиеров; иудейских ессеев, терапевтов и назареев, включая их современных представителей — мандеев, или христиан Святого Иоанна; сабеев, набатеев и самаритян; суфиев и различные ордена дервишей; тайные секты ислама — исмаилитов, батениан, карматов и метавали; Дом Мудрости в Каире, ассасинов, низаритов и друзов»[20]. Друзам он посвятил самую длинную главу, связав их как с тибетским ламаизмом, так и с масонством, и именно здесь он снова взял за основу диссертацию Хаскетта Смита[21].

Похожий подход характерен для Рудольфа фон Зеботтендорфа, урождённого Рудольфа Глауэра[22] (1875-1945), который под влиянием теософии в 1917 году основал в Мюнхене Общество Туле, «идеологический» предшественник нацизма[23]. Как рассказывал сам фон Зеботтендорф[24], после юношеских приключений, которые привели его в Австралию, в 1900 году он высадился в Александрии (Египет) и оставался в Каире, пока не добрался до Стамбула, где выучил турецкий язык и работал на службе у влиятельного землевладельца Хусейна-паши. Неясно, обратился ли он в ислам, но в Турции он подошёл к исламскому эзотеризму через орден Мевлеви и благодаря Хусейну-паше, который практиковал суфизм и якобы познакомил его с тайнами мусульманской алхимии, которую до сих пор практикуют Бекташи. В Бурсе греческая еврейская семья Термуди из Салоников познакомила его также с Каббалой и посвятила его в масонскую ложу — вероятно, связанную с Уставом Мемфиса. Фон Зеботтендорф, считавший, что исламский мистицизм имеет то же арийское происхождение, что и германские руны, в 1914 году написал рукопись, которую переписал и опубликовал в Лейпциге в 1924 году под названием «Практики древнетурецких франкмасонов» («Die Praxis der alten türkischen Freimauerei»). Там он раскрыл духовные упражнения «турецкого масонства», объяснив, что, вопреки западным представлениям, «ислам намного жизнеспособнее христианства»[25], и что «упражнения восточных франкмасонов — это не что иное, как работа над собственной сутью, её облагораживание и достижение высшего знания. Из дальнейших объяснений станет понятно, что упражнения эти содержат секреты розенкрейцеров и алхимиков; будет описано приготовление того камня, который желанен искателю. […] Я покажу, что восточное масонство аутентично сохраняет до сего дня древние учения мудрости, утраченные современным масонством Запада. Следует оговориться с самого начала: конституция масонов 1717 года была отступлением с верного пути»[26].

Идея изначальной духовности Истины, протекающей с Востока на Запад через прямое заражение среди инициатических обществ, освобождённых от конкретных культурных, исторических и социальных контекстов, стала парадигмой, набравшей силу в XX веке благодаря всё более разнородным проявлениям, приведшим к формированию движения Нью-Эйдж. Из этого ви́дения следовал целый ряд невероятных гипотез, но и вполне конкретный опыт, который мог указать на духовные пути с универсальным призванием. Этот трансрелигиозный подход будет оставаться в силе до наших дней, обзаведясь приверженцами и в исламском мире.

2. Универсальная духовность

Иногда под влиянием теософии, иногда решительно выступая против неё, иногда просто следуя своему призванию, различные личности XX века открыли новый взгляд на современную духовность с широким разнообразием содержания и результатов. Некоторые из этих деятелей своими трудами или жизнями свидетельствовали о своём непосредственном опыте — суфийском, масонском или тем и другим одновременно — взаимодействия между восточным и западным эзотеризмом, давая начало школам, которые нередко обретали значительное влияние. Они могли идти разными индивидуальными путями и иметь разное географическое и культурное происхождение, но все они делились опытом транснациональной жизни по маршрутам с Востока на Запад или наоборот. Вместо того, чтобы пытаться классифицировать компоненты этой весьма сложной вселенной, лучше привести несколько примеров, являющих разнообразие их проявления.

Отцом универсалистского взгляда на религии был, безусловно, Рене Генон (1886-1951). Подобно Елене Блаватской, Генон также окажет большое влияние на современный спиритуализм или неоспиритуализм, и, как и в случае с русским медиумом, у него найдётся, по крайней мере, столько же поклонников, сколько и недоброжелателей. У него был широкий спектр эзотерических интересов: будучи ещё совсем юн, Генон посещал Герметическую оккультную школу Папюса, общества масонов и мартинистов (преддверие Герметического братства Луксора, долгое время находившегося в спячке), Гностическую церковь Франции, — но что действительно изменило его жизнь, так это его встреча с индуизмом через мастера Адвайта-Веданты, когда ему было двадцать. По его словам, эта встреча заложила основу его метафизической уверенности[27]. Судя по всему, он стал суфием в 1910 году благодаря шведскому художнику Ивану Агуэли, который был посвящён в Каире в тарикат Шазилия под именем Абдель-Хади; Генон получил исламское имя Абдель-Вахид Яхья[28]. В следующие два десятилетия Генон поставил перед собой задачу восстановить духовную судьбу Запада, доведя свои труды до широкой публики, но был вынужден признать свою неудачу и в 1930 году уехал в Каир. Поездка должна была продлиться три месяца, но как только он обосновался в старом квартале египетской столицы, он быстро выучил арабский язык, стал учеником шейха Шазилии (среди прочего, на него повлиял Абдер Рахман Иллайш, близкий друг Абд аль-Кадира из Дамаска)[29] и публично обратился в ислам, используя с тех пор исключительно своё мусульманское имя. Генон так и не вернулся в Европу и после смерти в 1951 году был похоронен в Каире.

Мышление Генона строилось вокруг чёткого основного принципа: все религии разделяют универсальную истину, которая до сих пор сохраняется на Востоке. Яростный критик теософии (которая, тем не менее, оказала на него влияние[30]), Генон считал невозможным установить новую религию или духовный доступ, исходя из произвольного синтеза разнородных элементов, и считал действительными только древние традиции, выраженные в их подлинности, которые, как он считал, все сходились на духовном воплощении человека. Он считается основателем «школы традиционалистов» или перенниализма — от термина Sophia perennis, предложенного Фритьофом Шуоном и относящегося к ядру Истины, которая может быть достигнута посредством гнозиса, возникающего в результате духовного посвящения в одну из основных религиозных традиций. Уже в своём «Общем введении в изучение индусских учений» («Introduction générale à l’étude des doctrines hindoues»), опубликованном в 1921 году, он сказал о метафизических вопросах следующее: «Всё сказанное может быть применено безо всяких оговорок к любым традиционным учениям Востока, невзирая на огромную разницу в форме, которая может скрыть их фундаментальное единство от взгляда случайного наблюдателя: понятие метафизики одинаково соответствует даосизму, индусскому учению, а также внутренним и нерелигиозным сторонам ислама»[31].

Считая Запад духовно «заблудшим», Генон выбрал для своей внутренней самореализации путь суфизма, но сохранил некоторое уважение к масонству. Масонский опыт Генона был непродолжительным (примерно с 1909 по 1914 год), и он определённо смотрел на масонство как на коррумпированную структуру. Но вместе с тем он считал его действительно единственной подлинной инициатической организацией Запада, и он посвятил ему несколько статей, собранных и опубликованных посмертно в двух томах[32].

Несмотря на то, что его трактаты эпистемологически слабы и подвергались критике со стороны академических учёных[33], Генон действительно запустил оригинальный герменевтический подход, «внутренний» по отношению к пути посвящения, и оказал влияние на многих современных спиритуалистов и учёных, некоторые из которых также были связующим звеном между масонством и суфизмом. На протяжении XX века изучение исламского мистицизма черпало большую часть своей энергии из его работ, а также из работ других обратившихся в ислам европейцев и посвящённых суфийских орденов, которые прямо или косвенно относились к диалогу или духовному сближению между религиями. Так, румынский дипломат Мишель Вальзан (1907-1974), последователь Генона[34], принял ислам и стал мастером тариката Шазилия в Париже под именем шейх Мустафа Абдель-Азиз. В частности, благодаря своим работам для обзора Etudes Traditionnelles, создателем которого он также являлся, Вальзан практически основал современные западные исследования Ибн Араби, переведя многие из его работ[35]. Комментируя некоторые эссе Генона, Вальзан вернулся к теме взаимоотношений между масонством и восточными традициями, включая ислам, в серии статей, опубликованных в Etudes Traditionnelles под заголовком «Последние высшие Шотландские градусы и нисходящее достижение» («Les derniers hauts grades de l’Ecossisme et la Réalisation descendante»)[36].

Швейцарский мистик немецкого происхождения Фритьоф Шуон (1907-1998) в юности познакомился с Кораном и индуистскими текстами, такими как Веды и Бхагавадгита, а в возрасте 17 лет он прочитал и оценил Генона, с которым он разделял неприятие европейской цивилизации своего времени и идею мистической Истины, лежащей в основе различных религий[37]. В возрасте 22 лет он отправился в Париж изучать арабский язык. В 1932 году он решил поехать в Индию в поисках духовного учителя, но затем отправился в Мостаганем (Алжир), где четыре месяца посещал школу суфийского учителя Ахмада аль-Алави и принял ислам под именем Иса Нур ад-Дин. Получив титул шейха в 1936 году, он основал в Базеле первый суфийский орден в Европе[38]. Шуон был также другом швейцарца Титуса Буркхардта (1908-1984), ещё одной крупной фигуры в перенниалистической школе, который также принял ислам в Марокко в 1930-х годах и был инициирован в суфизм. Он также был автором важных работ по исламской эзотерике и алхимии.

Во Франции можно также упомянуть Бруно Этьена (1937-2009): посвящённый в 1960 году в марсельскую ложу Le Phare de la renaissance, он оставался членом Великого Востока Франции до самой смерти. Специалист Национального центра научных исследований, он провёл несколько лет в Северной Африке, прежде чем стал профессором Института политических исследований в Экс-ан-Провансе. Будучи не только академиком, но и непосредственным знатоком эзотерических измерений, он имел дело с исламской духовностью, в том числе с её отношениями с масонством, иногда оставляя в стороне научную строгость: «Поэтому следует понимать, что для того, чтобы заняться этим предметом (суфизмом/масонством), мне придётся в некоторой степени сойти с научного пути, которым я предлагал следовать до сих пор»[39]. В частности, он посвятил две работы фигуре Абд аль-Кадира[40].

В молодости Анри Корбен (1903-1978) тоже находился под влиянием мышления Генона, и его страсть к восточной духовности привела его сперва в Стамбул, а затем в Иран, где он начал изучать шиитскую духовность, написав ключевые работы по этой теме на Кафедре иранистики, которую он основал при Французском институте. Корбен, ставший в 1962 году вольным каменщиком (он был посвящён в ложу Les Compagnons du Sept №3, подчинявшуюся Великой национальной ложе Франции — Opéra 6), был весьма близок к шиитской эзотерической среде, которую он изучал и которой посвятил большой часть своей академической и общественной деятельности по поддержке духовного и эзотерического диалога между тремя авраамическими религиями — например, через Международный центр сравнительного религиоведения, который он основал в Университете Святого Иоанна (Иерусалим) вместе с другими учёными. Масоном является также Тьерри Зарконе (Досточтимый Мастер Исследовательской Ложи Villard de Honnecourt), самый выдающийся специалист по османскому масонству и источник, неоднократно упоминаемый нами в предыдущих главах данной работы.

У нас нет намерения высказать какое-либо суждение о ценности личностей, о которых мы говорим, или об их сочинениях: различные примеры мистической и эзотерической эрудиции, проиллюстрированные выше, важны для нас потому, что показывают, как интерес к духовности Востока приводил на протяжении XX века к размышлениям о возможном сближении европейских и исламских эзотерических путей с особым упором на масонство и суфизм. Также из Европы становится видно, что западный и восточный эзотеризм являются теперь не изолированными вселенными, а отражением универсальной духовности, имеющей много общего. С момента своего основания и в течение всего XIX века масонство, внедрённое на Востоке, представляло собой инструмент для экспорта западной культуры, включая эзотерическую; но с XX века именно ислам очаровывал многих европейских интеллектуалов и спиритуалистов. Как это ни парадоксально, европейцы начали настаивать на сходстве между «западной» и «восточной» системами инициации с эмпирических позиций, приближаясь к суфизму и обращаясь в него, тогда как масонская активность на Ближнем Востоке стала снижаться или прекращаться начиная с 1930-х годов и особенно во второй половине XX века. Таким образом, эффект этих процессов сказывался в основном на Западе и никоим образом не способствовал углублению масонского опыта в исламской среде, подавленной региональными геополитическими событиями и конспирологическим мышлением.

3. Масонство и исламский эзотеризм сегодня

Основатели традиционалистского мышления и личности, которые помогли укорениться универсалистскому духовному призванию, принадлежат, по крайней мере, к одной из эзотерических традиций Востока или Запада, будучи инициированными в признанные масонские или суфийские ордена исламского мира, некоторые из которых также проводили свои исследования в академическом контексте. Однако есть некоторые движения недалёкого прошлого или существующие по сей день, которые подхватывают универсалистское мышление, порождая частично синкретический опыт посредством инициаций или исследований, считаясь маргиналами как в академических кругах, так и среди официальных структур, которых они якобы придерживаются.

Например, Сейид Идрис аль-Хашими, известный как Идрис Шах (1924-1996)[41], считающийся одним из самых влиятельных представителей западного неосуфизма и самым успешным его популяризатором, никогда не принадлежал ни к одному исламскому суфийскому ордену. Идрис Шах родился в Индии в семье отца-афганца и матери-шотландки и вырос в Англии, с детства проникаясь всевозможными влияниям благодаря дипломатической работе своего отца и недогматичности своей семьи. В конце 1950-х Шах начал работать с Джеральдом Гарднером, основателем Викки — британского неоязыческого движения, на которое, в свою очередь, оказала влияние теософия[42], — и уже тогда начал популяризировать суфизм, вступив в контакт с группой, вдохновлённой учениями другого влиятельного философа и мистика того времени, Георгия Ивановича Гурджиева. В 1964 году он опубликовал свой самый значительный труд «Суфии» благодаря своему другу Роберту Грейвсу и с его объёмным вступлением. В этой работе Шах, который верил в «фактическое единство внутренних учений всех религий»[43] утверждал, что суфизм предшествовал исламу, и что «суфии показывают, как и почему идея самосовершенствования может быть принята любым обществом, независимо от его номинального и социального устройства»[44], предлагая, среди прочего, перспективу эволюционного характера[45]. Хотя он признаёт, что очень похожие эзотерические элементы можно найти в разных цивилизациях, цитируя пословицу «груши можно найти не только в Самарканде»[46], и говорит о «слиянии» различных эзотерических традиций, он также заявляет об истоках западных эзотерических переживаний непосредственно в суфизме. Тамплиеры[47], Святой Франциск Ассизский[48], карбонарии[49], Орден Подвязки[50], масоны[51], розенкрейцеры[52], — все они, по его предположению, происходили напрямую из суфийских орденов. Для подтверждения этой гипотезы Шах использовал довольно оригинальные аргументы, связывая, например, Хижину (baracca) карбонариев с баракой (baraka), исламским благословением, также используемым в суфизме[53], или вольно оперируя нумерологическими ключами. Шах также намекает на посвящение в древние эзотерические тайны одного из генералов наполеоновской армии во времена Египетской кампании (эпизод, напоминающий о посвящении генерала Клебера и Наполеона, упомянутом Эмилем Золя), который предположительно «основал Орден Искателей Истины, который называли также Суфийин (Суфии)»[54], — но не сообщает нам имя генерала и не даёт точных сведений об источнике («книга, получившая, возможно, правильное название “Смесь”»)[55]. Как уже было сказано, Шах не был ни посвящённым, ни основателем суфийских орденов, но в 1965 году он основал в Лондоне Институт культурных исследований (образовательное благотворительное учреждение, направленное на стимулирование «изучения, дискуссий, образования и исследований по всем аспектам человеческой мысли, поведения и культуры»)[56], — который в 2013 году стал Фондом Идриса Шаха[57].

Если Шах распространял школу мысли, освобождённую от исламских корней суфизма, то Великий Экуменический Арабский Восток (GOAO), основанный Жан-Марком Арактинги, в контексте масонской семьи выглядит достаточно маргинальным, а то и нерегулярным[58]. Согласно информации на их официальном сайте, GOAO (Французское послушание изучения и исследования Экуменического Устава — Иудео-Христианско-Мусульманского) включает Великий Экуменический Арабский Восток Ливана, Франции, Индийского океана и Кот-д’Ивуара. На сайте имеется ссылка на расположенный в Нормандии Центр изучения и инициации Экуменического Устава, «основная миссия которого состоит в том, чтобы посвящать послушников в различные основные направления этого Устава. Кроме того, он хочет быть “мозговым центром” Экуменического Устава, который берёт своё начало в Древнем и Принятом Шотландском Уставе (ДПШУ), каким он появился в XVIII веке, и расширяет свои ветви на различные мифы и пути посвящения. Арабо-исламский Экуменический Устав был разработан Мировым Великим Магистром Великого Экуменического Арабского Востока, Досточтимым Мастером Жан-Марком АРАКТИНГИ»[59].

Как говорит сам Арактинги, «если, несмотря на то, что существует огромное множество Уставов, я разработал новый масонский Устав, Экуменический, или Авраамический (Иудео-Христианско-Мусульманский), […], так это потому, что все эти Уставы основаны исключительно на отсылках к библейской культуре. […] И только Экуменический Устав (RO), сохраняя сущность этих различных культур, дополняет их, ссылаясь на арабо-мусульманскую культуру. Этот Устав универсален и понятен для всех культур мира — азиатского, африканского, европейского или иного происхождения»[60].

Жан-Марк Арактинги, по профессии инженер и дипломат, бывший Магистр Великой Ложи Франции на Востоке Парижа и Великий Офицер Суверенного Международного Святилища Египетского Устава Мемфис-Мицраим, опубликовал «Всемирную историю масонства в исламских странах» («Histoire Mondiale de la Franc-Maçonnerie en Terre d’Islam») в двух томах, а совместно с Кристианом Лошоном[61] написал «Тайны инициации в исламе и масонских ритуалах. Друзы, исмаилиты, алавиты, суфийские братства» («Secrets initiatiques en Islam et rituels maçonniques. Druzes, Ismaéliens, Alaouites, confréries soufies»). В этой работе авторы подчёркивают близость суфийского эзотерического пути к масонскому, сравнивая, например, ритуалы инициации исламского мира (ордена Бекташи и шиитских сект — алавитов, исмаилитов и друзов), при этом частично копируя исследование Хаскетта Смита без ссылок на первоисточник. В 2014 году Арактинги и Лошон также опубликовали работу «Ислам и масонство. Эзотерические традиции» («Islam et franc-maçonnerie. Traditions ésotériques»), посвящённую некоторым разнородным аспектам средиземноморской духовности и эзотерики. В общем и в целом, в книге используются взятые из различных традиций символические, мифологические и инициатические элементы, которые представляют аналогии, подтверждающие тезис о заметной идентичности духовных путей, игнорируя или недооценивая любой элемент, который, различая традиции, делает каждую из них уникальной. Например, авторы утверждают: «Тот факт, что иудейская, христианская и мусульманская религии, как и масонство, объявляют себя “универсальными”, позволяет нам с терпением и упорством подчёркивать, что средиземноморский гуманизм на самом деле является нашим общим культурным субстратом, несмотря на разнообразие названий наших верований. […] Мифы и традиции составляют память просвещённых людей в поисках подлинного посвящения»[62]. Авторы настаивают на универсальном послании религий как на результате конвергенции, а не стремления каждой из них стать единой верой за счёт других, как показывает история.

В Соединённых Штатах также существуют движения, сочетающие масонство и ислам. Например, Мустафа аль-Амин, автор книги «Ислам, христианство и масонство» («Al-Islam, Christianity and Freemasonry»), а также «Масонство, Древний Египет и предназначение ислама» («Freemasonry, Ancient Egypt and Islamic Destiny»), утверждает, что существует связь между масонством, Америкой и Древним Египтом. Аль-Амин исследует великий вклад, который древние африканцы Египта внесли в западную и общемировую культуру, убеждая себя в слиянии западного эзотерического фронта с духовным миром ислама; прежде всего, это касается «Масонства, Древнего Египта и судьбы ислама», где утверждается, что «древняя мудрость Египта и тайные масонские учения намекают на “предназначение ислама” — конечную идею развития общества на основе справедливости»[63].

Опять же, в США довольно широко распространены Шрайнеры (Древний арабский орден дворян тайного святилища) — парамасонское братство[64]. (все Шрайнеры — мастера-масоны), «братская организация людей, преданных идеям братства, состраданию и служению другим»[65], основанная в 1870 году врачом Уолтером Миллардом Флемингом (1838-1913) и актёром Уильямом Жермином «Билли» Флоренсом (1831-1891). Шрайнеры используют «арабский» и восточный символизм, и его члены носят фески с эмблемой, напоминающей различные восточные символы[66], а их храмы часто ассоциируются с мечетями[67]. Хотя создаётся впечатление, что всё это имеет чисто случайное и преимущественно игровое происхождение, нельзя пренебрегать его символическим воздействием[68]. Особый интерес представляет тот факт, что член общества Шрайнеров Альберт Роусон (ум. 1902), считавшийся тонким знатоком христианского и исламского Востока, использовал образ Абд аль-Кадира для привлечения прозелитов, утверждая, что в 1877 году вёл переписку с эмиром. Действительно, в американских масонских кругах алжирский эмир пользовался особой славой и авторитетом, вызванным его человечностью и терпимостью, и, прежде всего, его суфийским мистицизмом, но Шрайнеры по ошибке считали его членом ордена Бекташи. После его смерти в июне 1883 года Императорский совет Шрайнеров опубликовал в New York Times коммюнике, озаглавленное «Масонские друзья Абд эль-Кадера» («Abd el-Kader’s Masonic Friends»), напомнив, что эмир считался «главой ордена [Шрайнеров] в Восточном полушарии»[69].

Можно было бы привести больше примеров, но суть остаётся прежней. Хотя очевидные элементы сходства между европейскими и восточными эзотерическими традициями действительно существуют, формальный синкретизм (основанный на идеях прямого происхождения, универсалистском видении религий как Ойкумены или представлении масонства языком исламских символов) приводит к упрощению, если не искажению, истории отношений между различными цивилизации. В частности, они отделяют историю и эзотерические формы от лежащих в основе метафизических, политических и социальных путей, на которых возникли определённые явления и которые делают каждый опыт уникальным и специфическим в своём роде. Эти подходы также маскируют глубокие различия, которые характеризовали как региональные цивилизации, так и конфликты (столь же жестокие в политической и военной сфере, как и в теологической) между христианством и исламом на протяжении веков, не говоря уже о конфликтах внутри самих этих миров, христианского и исламского.

Тем не менее, синкретическое видение действительно показывает волю к установлению связи между исламским и европейским эзотеризмом с особым упором на масонство, дабы развивать духовную ойкумену, которая может преодолеть социальные и политические барьеры, препятствующие диалогу и сталкивающие цивилизации лбами[70]. Принимая гнозис и герметический подход как универсальную ценность, подтверждающую единство бытия, каждое из этих прочтений — даже когда его происхождение и цели не всегда ясны — способствует созданию коллективной культуры, открытой для встреч и благоприятной для диалога; в сегодняшнем глобализированном мире они могут способствовать распространению иммунитета против постоянно распространяющейся радикализации.

Дадли Райт

Тайные культы ислама[71]

Некоторые люди хотят убедить нас, что тайные общества и монашеские ордена неизвестны в исламе. Безусловно, среди определённой части мусульман всегда бытовало сильное нежелание поощрять участие в обществах и объединениях, требующих от своих членов обязательства хранить тайну, а в некоторых кругах даже членство в масонском ордене запрещалось или осуждалось из-за предполагаемого противоречия с некоторыми положениями Корана. Ошибочность такой идеи подтверждается тем фактом, что в Индии есть масонские ложи, полностью состоящие из ортодоксальных мусульман, тогда как в Англии есть исламские члены лож, которые одинаково усердно выполняют как свои религиозные, так и свои масонские обязательства. Но и более того: на практике почти каждый мусульманин, который серьёзно относится к своей религии (а это число велико — больше, чем среди верующих любой другой религии), является членом какого-либо тайного религиозного ордена или братства и ежедневно совершает зикр, или акт преданности, свойственный такому объединению. Несомненно, монашество было запрещено Мухаммадом. В хадисах говорится, что однажды Усман ибн Мазун пришёл к Пророку с просьбой позволить ему удалиться от мира и стать монахом, на что тот ответил: «Уединение, которое дозволено моему народу, — это сидеть в углу мечети и дожидаться времени намаза». О том же говорит и Коран (57:27): «Потом Мы отправили по их следам Наших посланников, и отправили Ису, сына Марьям, и даровали ему Инджил (Евангелие). В сердца тех, которые последовали за ним, Мы вселили сострадание и милосердие, а монашество они выдумали сами», — тем самым приписывая христианству изобретение монашества, что является ошибкой, поскольку это дохристианский институт.

Хотя исламская вера ничего не знает о доктрине жертвоприношения в общем смысле этого слова и, следовательно, не имеет священства как такового, создание религиозных орденов или обществ, требующих от кандидатов послушничества, равно как и принятия обетов сохранения тайны после регулярной церемонии посвящения, было установленным фактом со времён Мухаммада, при жизни которого было основано, по меньшей мере, одно из двенадцати первоначальных обществ. С тех пор были созданы и многие другие; а многие из них полноценно существуют и по сей день. Это как бы независимые государства внутри политического организма с конституциями, отличающимися друг от друга только тривиальными аспектами практики и наряда. Их можно сравнить с орденами, конгрегациями, братствами и обществами Римской католической церкви, и они, как и эти структуры, последовательно ортодоксальны (во всяком случае, большинство из них) в отношении принципов своей веры и практики. Однако в некоторых орденах, помимо фундаментального убеждения в том, что «нет иного божества, кроме Аллаха» — которое, кстати, не используется в одном из них, — наблюдается крайнее расхождение во взглядах. Даже вторая часть свидетельства веры — «и Мухаммад — посланник Его» — находит исключение, по крайней мере, в двух таких организациях. Коран, основа исламской веры, в обстоятельствах, несколько схожих с христианскими Священными Писаниями, подвергался различным толкованиям и диалектическим комментариям, иногда искренним, но иногда также вдохновлённым эгоизмом, ненавистью или амбициями. В результате в исламе, как и в христианстве, образовался духовный хаос, и хотя, с одной стороны, различные религиозные ордена в исламе сыграли весьма активную роль в распространении веры, они также сыграли не менее или, возможно, более важную роль не только в политике, но и в священных войнах против христианских народов. Также очень часто они оказывались враждебными современной цивилизации и европейскому влиянию.

Тем не менее, как утверждает сэр Эдвин Пирс в своей книге «Жизнь Абдулхамида», «настоящую простую и духовную жизнь ислама можно найти в Турции, среди всевозможных сект дервишей, таких как Мевлеви и Бекташи. Англичане обычно не осознают, насколько высокоразвита их духовная жизнь… Влияние этих двух великих общин оказывало на мусульман Турции гуманизирующее воздействие, и в значительной степени из-за широкого рассредоточения их членов распространение панисламизма нежелательного характера в Османской империи полностью провалилось. Единственное существующее панисламское движение — чисто религиозное. Огромные миссионерские усилия, предпринимаемые исламом в Африке и Азии, являются не результатом политического панисламизма, а закваской упомянутых сект, которые понимают, что для успеха миссионерской деятельности она должна осуществляться духовными, а не светскими средствами».

Аналогичным образом и Г. Боне-Мори в книге «Исламизм и христианство в Африке» («L’Islamisme et le Christianisme en Afrique») говорит нам, что именно среди берберов, внешне исповедующих ислам, зародились и развились общества дервишей, или религиозные братства, отличительными чертами которых являются монашество, добровольная бедность, уединение или монастырская жизнь, проходящая в молитве, определённых умерщвлениях плоти и миссионерском рвении. Однако, как и древние военные ордена, они считали себя вправе брать в руки оружие для защиты своего дела.

Откуда взялись эти религиозные ордена и тайные общества ислама? По мнению Дюпона и Копполани, высказанному в работе «Мусульманские религиозные братства» («Les confréries religieuses musulmanes»), одной из ошибок, в значительной степени подрывающих деятельность Мухаммада, несомненно, было пренебрежение установлением порядка наследования в Халифате, который предотвратил бы гражданские разногласия, подобные тем, что возникли среди некоторых из его самых ревностных учеников, тогда как, будь такой порядок установлен, это, возможно, помогло бы основать непреходящую монархию. Впрочем, это лишь гипотетическая ситуация, ибо в религии, как и в политике, очень трудно изменить обычаи, и особенно законы, или подавить национальный дух, и исламское здание, хотя и возведённое с большой осторожностью, не имело достаточно прочного фундамента, чтобы не допустить проникновения диссонанса в его конструкцию.

Официальное кредо ислама, хотя и кратко, является жёстким и неизменным, и эта жёсткость считается выдающимся достоинством. В официальном исламе нет места провидцу — эгоисту, который, придерживаясь основ веры и её практик, в то же время выбрал бы второстепенные пути собственного изобретения. Нет места исламскому Франциску, Доминику или Бернару. Даже арабский язык сохранил свой первоначальный характер, и новые слова, которые обогатили его в результате средневековых движений в философии, не имеют значения для широких людских масс и остаются в лексиконе всего лишь как сувениры давно ушедшего прошлого.

При жизни Мухаммада его великая личность доминировала над подавляющим большинством его последователей, и, похоже, нет никаких оснований рассматривать как преувеличение сцену, описанную как происходившую в день его кончины. Его смерть, несомненно, оставила в исламе пустоту, которую было практически невозможно заполнить, не вызвав разногласий. Некоторые из верующих стремились восполнить пробел, назначив посредников, заступничество которых обеспечило бы удовлетворение их прошений Аллахом. А потому что может быть более естественным, чем обратиться к друзьям Пророка, которые, как они считали, обладали этой силой, и которых они называли вали. Они были первыми святыми ислама и, верные доктрине развития, вскоре после этого они были признаны наделёнными чудотворной силой. Слово вали означает «близкий», а Аль-Вали, «Заступник», — одно из девяноста девяти имён Аллаха. От послушания живому авторитету до посмертного поклонения всего один шаг, и поэтому благоговение, оказываемое вали при жизни, продолжалось через заклинания после их смерти, а могилы святых стали объектами паломничества — как правило, в годовщину смерти. Сегодня взывание к вали обычно считается религиозной обязанностью везде, где собираются восточные мусульмане, напоминая одну из практик католической агиолатрии, хотя есть некоторые отличия, которые стоит отметить:

1. Вали канонизируется не церковной властью, даже не шейх-уль-исламом, но гласом народным, или народным голосованием.
2. Его почитают не в мечетях, предназначенных для поклонения Аллаху, а в уединении гробницы или в здании, построенном на месте погребения.
3. Не существует портретов, скульптур или икон вали, и потому нимбы и ореолы не украшают изображений, перед которыми мусульмане падали бы ниц в молитве.

Форма правления во всех исламских орденах практически одинакова. Во главе каждого стоит шейх — слово, означающее «Мастер», «Доктор», «Старший», «Директор» или «Проводник по духовной жизни», — и можно сказать, что его положение соответствует положению Великого Мастера масонской юрисдикции, хотя шейх обладает гораздо большей властью, чем любой масонский офицер. Титул «шейх» не является исключительной принадлежностью ислама и не исходит от него. Его носили вожди доисламских племён, и он был передан Абу-Бакру, первому халифу. Это возвышенное качество, которое высоко ценится всеми, кто имеет честь и славу обладать им. Положение шейха аналогично положению Папы. Он — духовный и светский руководитель Ордена, духовный потомок и наследник основателя, и тем самым устанавливается апостольское преемство. Ученики считают его почти всемогущим и всеведущим, любимцем Аллаха, Милостивого и Милосердного, Который даровал ему часть Своей Всемогущей Силы и сделал своим посредником перед людьми. В некоторых орденах шейх является прямым потомком основателя и обладает практически неограниченной властью над остальными членами. Более того, он, как правило, человек неординарных дипломатических способностей и потому имеет возможность оказывать влияние и за пределами своего ордена. Часто он рассматривается как синтез всех добродетелей и всего знания и даже как обладающий способностью творить чудеса. Он не признаёт над собой земных владык, лишь одного Аллаха. Он наделяется совершенным знанием Священного Закона и требует абсолютного, беспрекословного повиновении от каждого члена братства, главой которого он является.

Среди подчинённых ему офицеров главным является халиф, положение которого лучше всего сравнить со статусом масонского окружного или провинциального Великого Мастера. Халиф — лейтенант шейха в любой стране, где есть отделения братства, и, как его представитель, наделён соответствующими полномочиями.

Следующим в ордене идёт мукаддим, который, если продолжить сравнение, подобен Досточтимому Мастеру масонской ложи. В прямом смысле этот термин означает «суперинтендант», «передовик», «настоятель» или «куратор». Он должен добросовестно выполнять все инструкции, направленные ему шейхом устно или письменно, ибо является представителем своего руководителя для рядовых членов ордена, и ему вверена власть посвящать в орден кандидатов. Каждая завия, или монастырь, передаётся в ведение мукаддима, и в дипломе, который вручается новичкам при посвящении, предписано безоговорочно подчиняться ему и не предпринимать никаких действий без его согласия. Старшие братья каждого монастыря назначаются на определённые должности различных уровней. Один из них, васил, Казначей, распоряжается средствами и имуществом завии. Другой, раггал, является рассыльщиком посланий, и в его обязанности входит созывать членов ордена на различные собрания. Имеется также должность Стража Порога, задача которого — не допускать никого, кроме посвящённых должным образом членов. Кроме того, имеются должности регента, знаменосца и водоноса, причём получения любой должности с нетерпением ждут как величайшей чести, и обязанности всегда выполняются с предельной щепетильностью. Рядовые члены братства известны в разных орденах под разными именами, наиболее распространённые из них — охван, «Брат»; асхаб, «Товарищ»; и мюрид, «Ученик».

Во всех исламских обществах есть множество градусов и, следовательно, разные степени достоинства. Шейх решает, когда и в каком случае будет проходить продвижение. Не существует фиксированных правил для повышения ранга.

Иногда считается, что масонство существовало под другим именем среди мусульман Константинополя и, соответственно, в других восточных землях. В связи с этим Джон П. Браун в своей работе «Дервиши», опубликованной в 1868 году, утверждает:

«Мне не кажется, что это так, хотя, конечно, в большинстве тайных братств могут обнаружиться случайные сходства. У меня был беглый разговор с одним мусульманином, который утверждал, что масонство там действительно существует, и он дал мне список мест в различных частях Империи, в которых находились ложи, добавив, что Великая ложа находилась на Тивериадском озере в Палестине, куда была перенесена после падения Иерусалима. Следовательно, она должна существовать и до сих пор существует среди евреев. К сожалению, я вынужден констатировать, что, несмотря на все мои изыскания, направленные на проверку данного заявления, я не нашел никаких надёжных следов, на которые можно было бы полагаться. У меня было множество возможностей найди здесь (в Константинополе) своих братьев среди мусульман, и желание встретиться с ними побудило меня использовать всё своё рвение для достижения этой желанной цели. Другие, возможно, добьются большего успеха. Масоны-мусульмане известны под названием Меламийсон».

В некоторых орденах все офицеры и ученики живут в стенах завии, и в этом случае есть ещё один статус, известный как помощники или мирские братья, которые регулярно посвящаются, но живут вне стен, посещая все собрания ордена и владея тайными знаками и паролями, с помощью которых они могут требовать помощи от любых братьев по ордену.

По крайней мере, один раз в год главы всех монастырей собираются на конференцию под председательством халифа, который изучает финансовое состояние каждой завии, зачитывает любые сообщения или передаёт любые инструкции, полученные от шейха. Иногда председательствует сам шейх, благословляя множество талисманов или амулетов, которые затем продаются ученикам. По возвращении домой каждый мукаддим созывает собрание или синод своей завии (этот синод известен как Джалал), устраивая праздничный пир для своих братьев и рассказывая им обо всём, чему был свидетелем.

[1] Пер. Бр. Роман А. Источник: Сайт islamweb.net
(https://www.islamweb.net/ar/fatwa/39235/مفاهيم-الماسونية-تناقض-الإسلام).

[2] Пер. Бр. Роман А.
Источник: Henrik Bogdan & Jan A.M. Snoek, Handbook of Freemasonry, Leiden, 2014,
(https://www.academia.edu/30772090/_Protestantism_and_Freemasonry_in_Henrik_Bogdan_and_Jan_A_M_Snoek_Handbook_of_Freemasonry_Chapter_11_Leiden_2014_164_189).

[3] Mübtedî Derecesi Rehber-i Mesaisi (A Guide [Ritual] for Working the First Degree) (n.p. [Istanbul]: Ottoman Grand Orient, 1926), 35.

[4] Edhem Pertev Pasha, Habname (Istanbul: [circa 1870-1875]).

[5] Пер. Бр. Роман А. Источник: Barbara De Poli, Freemansonry and the Orient: Esotericisms between the East and the West (https://edizionicafoscari.unive.it/media/pdf/books/978-88-6969-339-7/978-88-6969-339-7.pdf)

[6] Brown, The Darvishes.

[7] Compte-rendu de l’Assemblée Maçonnique; Compte-rendu de la deuxième Assemblée.

[8] Springett, Secret Sects of Syria and the Lebanon: a Consideration of their Origin, Creeds and Religious Ceremonies, and their Connection with and Influence upon Modern Freemasonry, 5.

[9] Smith, The Druses of Syria and their Relation to Freemasonry, 7-19.

[10] Там же, 9.

[11] Там же.

[12] Springett, Secret Sects…, 6, 203-7; De Smet, Les prétendues origines druzes.

[13] Blavatsky, Lamas and Druses; рус. пер. см.: Е. П. Блаватская, Ламы и друзы
(http://www.magister.msk.ru/library/blavatsk/states/b-81-06d.htm).

[14] Вторым основателем теософии был журналист Генри Стил Олкотт.

[15] Guénon, Theosophy: History of a Pseudo-religion, 1-24;
рус. пер. см.: Рене Генон, Теософизм: История одной псевдорелигии
(https://www.phantastike.com/theosophy/teosofizm/pdf/).

[16] Goodrick-Clarke, Helena Blavatsky; Lachman, Madame Blavatsky.

[17] Фелт принял участие в основании Теософического общества, которое он хотел назвать Египтологическим.

[18] Guénon, Theosophy…, 23.

[19] Ещё один термин Генона.

[20] Springett, Secret Sects…, 8.

[21] Там же, 180-296.

[22] Став в 1911 году гражданином Османской империи, он, похоже, был усыновлён бароном-эмигрантом по имени Генрих фон Зеботтендорф и взял его имя.

[23] Goodrick-Clarke, The Occult Roots of Nazism; рус. пер. см.: Николас Гудрик-Кларк. Оккультные корни нацизма. Тайные арийские культы и их влияние на нацистскую идеологию (https://www.litmir.me/br/?b=11278&p=1). См. также: Alleau, Hitler et les sociétés secrètes; Galli, Hitler e il nazismo magico.

[24] Гудрик-Кларк (The Occult Roots…, 199-223) использовал автобиографические сочинения фон Зеботтендорфа с их вымышленными элементами, но подкреплял их другими документальными источниками. Однако к его эзотерическому образованию стоит относиться весьма скептически.

[25] Von Sebottendorf, La pratica operativa della antica Massoneria Turca. La chiave della comprensione dell’alchimia, una esposizione del rituale, dell’insegnamento, dei segni di riconoscimento della massoneria orientale, 14; рус. пер. см.: Рудольф фон Зеботтендорф. Практики древнетурецких франкмасонов. Ключ к пониманию Алхимии: описание ритуалов, учения и опознавательных знаков масонов востока
(https://vk.com/doc92088110_450775356?hash=6de9645a95aa58e8bc&dl=12dba4aa0c68074e86)

[26] Там же, 15.

[27] Laurant, Le Regard ésotérique, 104.

[28] Urizzi, Présence du soufisme, 330-331; Rezki, René Guénon, 59.

[29] Zarcone, Le mystère Abd el-Kader, pos. Kindle 206-2013.

[30] На самом деле Генон познакомился с теософией на продвинутой стадии своего инициатического пути. Однако многие считают, что на него повлияло теософское или спиритуалистическое и оккультное мышление XIX века, разделяющее с теософией принцип универсальной духовности, основанный на базовом эзотерическом учении, лежащем в основе всех религий (Smoley, Against Blavatsky). Тем не менее, в академической среде многие критиковали его совершенно ненаучный подход, в котором ложные предпосылки приводят к мнимым выводам (Eco, La supposta; Jesi, Cultura di destra).

[31] Guénon, Introduction générale à l’étude, 56; рус. пер. см.: Рене Генон, Общее введение в изучение индусских учений (https://www.phantastike.com/vostok/hindu_doctrines/pdf/).

[32] Guénon, Études sur la Franc-Maçonnerie et le Compagnonnage; рус. пер. см.: Рене Генон, Масонство и компаньонаж (фрагменты: https://vk.com/doc72116198_437741052; купить полную электронную версию: https://litportal.ru/avtory/rene-genon/kniga-masonstvo-i-kompanonazh-1032183.html). Критику исследований Генона по масонству см. Di Bernardo, René Guénon e la Massoneria.

[33] Согласно Умберто Эко, Генон в своих размышлениях о розенкрейцерах проявил «суверенное презрение к любым историческим и филологическим критериям» (Arnold e i Rosa-Croce, 6).

[34] Vâlsan, La fonction de René Guénon and L’Islam et la Fonction de Rene Guénon.

[35] Les écrits de Michel Vâlsan // URL: https://www.sciencesacree.com/pages/les-ecrits-de-michel-valsan.html.

[36] Vâlsan, La fonction de René Guenon. В сборнике: Vâlsan, La realizzazione discendente.

[37] Oldmeadow, Frithjof Schuon; Nasr, The Essential Frithjof Schuon; Frithjof Schuon Archive // URL: http://www.frithjofschuon.info/english/home.aspx.

[38] Очарованный культурой коренных американцев после нескольких лет путешествия по США, в 1980 году Шуон переехал в Блумингтон, штат Индиана, где умер в возрасте 90 лет.

[39] Étienne, Abd el-Kader et la franc-maçonnerie, 104.

[40] Étienne, Abd el-Kader et la franc-maçonnerie; Abdelkader.

[41] Moore, Neo-Sufism; Dervish, Idris Shah; Lewin, The Diffusion of Sufi Ideas; Sedgwick, Neo-Sufism in the 1960s.

[42] Heselton, Wiccan Roots.

[43] Shah, The Sufis, 39; рус. пер. см.: Идрис Шах, Суфии
(https://avidreaders.ru/download/sufii.html?f=doc).

[44] Там же, 27.

[45] Там же, 61-3.

[46] Там же, 42.

[47] Там же, 254-6.

[48] Там же, 257-64.

[49] Там же, 194-204.

[50] Там же, 245-53.

[51] Там же, 205-15.

[52] Там же, 274.

[53] Там же, 202.

[54] Там же, 270.

[55] Там же, 270.

[56] Институт культурных исследований //
URL: http://web.archive.org/web/20140830031217/http://www.i-c-r.org.uk/.

[57] URL: https://idriesshahfoundation.org.

[58] Pragman, Que Représente.

[59] Центр изучения и инициации //
URL: http://web.archive.org/web/20191212162201/http://grandorientarabe.org:80/
(исходная статья недоступна).

[60] Центр изучения и инициации //
URL: http://web.archive.org/web/20191212162201/http://grandorientarabe.org:80/
(исходная статья недоступна); Aractingi, Introduction a Le Rite Œcuménique; Aractingi, Le Pape, Rituels et Catechismes.

[61] Получив литературоведческое и востоковедческое образование, Лошон жил и преподавал в Ираке, Ливане, Алжире, Египте, Иране. Он был атташе по культуре французского посольства в Багдаде, Хартуме и Дамаске, руководителем исследований и научных изысканий в Центре перспективных исследований современной Африки и Азии (CHEAM), а также преподавал в Учебном институте для имамов при Парижской соборной мечети.

[62] Aractinigi, Lochon, Islam et franc-maçonnerie, 4.

[63] Задняя обложка книги «Масонство, Древний Египет и предназначение ислама».

[64] Специалисты обычно используют термин «парамасонский» для орденов и обществ, формально не принадлежащих к масонству, но допускающих в качестве членов только масонов, или для «вспомогательных» молодёжных и женских организаций.

[65] Shriners International. History. Beginnings // URL:
https://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:I0cDNBhibFIJ:https://www.shrinersinternational.org/en/Shriners/Experience.aspx.

[66] «Ятаган является основой братства, его членами. Два когтя предназначены для братства Шрайнеров и его благотворительности. Сфинкс олицетворяет руководящий совет Шрайнеров. Пятиконечная звезда символизирует тысячи детей, которым ежегодно помогает благотворительность». Shriners International. History. Beginnings.

[67] El-Amin, Al-Islam, Christianity, & Freemason (видео).

[68] «Будучи в турне по Франции, Билли Флоренс был приглашён на вечеринку, устроенную арабским дипломатом. Экзотический стиль, ароматы и музыка вечеринки на арабскую тематику вдохновили его предложить всё это в качестве темы для нового братства. Уолтер Флеминг, преданный Брат, основывался на идеях Флеминга и использовал свои знания о братских ритуалах, дабы преобразовать арабскую тему в Древний арабский орден дворян тайного святилища (A.A.O.N.M.S.). Благодаря постоянным посетителям Кникербокер-коттеджа Флеминг разработал ритуал, эмблему и облачение, сформулировал приветствие и заявил, что участники будут носить красную феску». Shriners International. History. Beginnings.

[69] Zarcone, Le mystère Abd el-Kader, pos. Kindle 1284-1318.

[70] Теософские и традиционалистские течения, безусловно, повлияли на правые движения в Европе — и, не в последнюю очередь, на нацизм, — но они повлияли и на левые. Это исследование ограничивается наблюдением за духовными аспектами таких подходов, не прибегая к политическим манипуляциям, некоторые из которых привели к разрушительным результатам.

[71] Пер. Бр. Роман А. Источник: The secret cults of Islam by Dudley Wright,
(https://opensiuc.lib.siu.edu/cgi/viewcontent.cgi?referer=https://www.google.ru/&httpsredir=1&article=3759&context=ocj).