Фра:. Ураниэль Альдебаран
33º, 90º, 97º, 98° SIIEM, 99º Hon WAEO, K:.O:.A:.
Орден Древнего и Изначального Устава Мемфис-Мицраим
Редакция: Бро:. Денис П:.

Введение

Граф Сен-Жермен – одна из самых загадочных и противоречивых фигур в истории Европы XVIII века. Разносторонне одаренный человек, блестящий аристократ, ученый, художник, музыкант и, одновременно, политический авантюрист, алхимик, оккультист. Его имя еще при жизни стало легендой, окруженной многочисленными мифами и слухами. После смерти Сен-Жермена его образ прочно вошел в европейское культурное сознание, превратился в архетип «посвященного», властителя тайн, «бессмертного мудреца». На протяжении последующих столетий миф о Сен-Жермене продолжал обрастать новыми подробностями, получал самые разные, зачастую противоречивые интерпретации.

Реальность и легенда тесно переплелись в посмертной судьбе Сен-Жермена. Кем же он был на самом деле? Великим мистификатором или человеком необычайной судьбы и способностей? Ученым-энциклопедистом или тонким дипломатом и шпионом? Идеалистом-просветителем или беспринципным авантюристом? Шарлатаном или посвященным в древнюю мудрость мудрецом? Каждая эпоха давала свои ответы на эти вопросы, примеряла образ Сен-Жермена к своим идеалам, страхам, верованиям.

Биография Сен-Жермена

Происхождение и ранние годы жизни

Настоящее имя, место и точная дата рождения человека, вошедшего в историю под именем графа Сен-Жермена, неизвестны. Не сохранилось никаких достоверных сведений о его детстве и юности. Сам Сен-Жермен на протяжении жизни называл себя то графом, то принцем Ракоци, то маркизом Монферратским, то Сен-Ноэлем, то Уэлдоном и т.д. Во многом из-за самого Сен-Жермена, любившего окружать свое прошлое романтическим флером таинственности, его раннюю биографию невозможно воссоздать с точностью.

Существует несколько гипотез о происхождении графа, но все они основаны либо на непроверенных слухах, либо на поздних легендах, либо на собственных туманных намеках Сен-Жермена:

Согласно наиболее распространенному мнению, высказанному еще в XVIII веке, он был португальским евреем. Этим объяснялось его прекрасное знание многих европейских и восточных языков. Якобы, скрываясь от инквизиции, он принял вымышленное имя и титул. Разумеется, никаких документальных подтверждений эта версия не имеет.

Ходили упорные слухи, будто Сен-Жермен – внебрачный сын португальского короля от связи с еврейкой. По другому варианту, он был бастардом испанской принцессы из рода Пфальц-Нойбургских. Опять-таки, это только предположения, основанные на самом факте многолетнего пребывания Сен-Жермена при королевских дворах Европы.

Позднейшие биографы часто ссылаются на якобы собственное признание Сен-Жермена, что он – сын трансильванского князя Ракоци и потому имеет право именоваться принцем. Подробности этой истории сообщает итальянский историк Чезаре Кантю, опиравшийся на некий таинственный флорентийский манускрипт. Якобы новорожденный Сен-Жермен был отдан на попечение последнего герцога Тосканы из рода Медичи, а затем получил образование в Сиенском университете. Однако, никаких реальных свидетельств связи Сен-Жермена с семьей Ракоци не обнаружено.

Еще более туманны и легендарны рассказы о королевском происхождении графа, якобы подкинутого в младенчестве в лес и чудом спасшегося от убийц. Возможно, их источником стали романтические намеки самого Сен-Жермена, игравшего на любопытстве и легковерии собеседников.

Попытки найти следы Сен-Жермена в архивных документах первой половины XVIII века не увенчались успехом. Первые бесспорные упоминания о нем относятся уже к 1740-м годам, когда Сен-Жермен появляется в Европе как состоятельный господин, ведущий роскошный образ жизни и вращающийся в высшем свете. Источники его богатства столь же таинственны и необъяснимы, как и все в личности графа.

Современники описывают Сен-Жермена как человека среднего роста, крепкого телосложения, смуглого, с правильными чертами лица, живыми черными глазами, великолепными зубами. Он превосходно одевался, держался с изысканной учтивостью, говорил почти на всех европейских языках. Уже один внешний облик Сен-Жермена производил на окружающих неизгладимое впечатление. А его разнообразные таланты, от музыки и живописи до алхимии и медицины, казались почти сверхъестественными.

До нас дошли несколько портретов Сен-Жермена кисти известных художников XVIII века – Ж.-М. Натье, Т.Гейнсборо, П. Ротари. Самый знаменитый из них, приписываемый Ротари, изображает графа в пышном восточном костюме и тюрбане, что дало повод для слухов о его путешествиях на Восток и приобщении к тайным знаниям индийских и тибетских мудрецов.

Путешествия по Европе в 1740-е — 1760-е годы

Начиная с 1740-х годов Сен-Жермен ведет жизнь типичного аристократа-космополита XVIII века. Он постоянно переезжает из страны в страну, из города в город, легко находя общий язык с сильными мира сего. География его странствий поражает: Англия, Франция, Нидерланды, германские государства, Италия, Швеция, Дания, Россия… Повсюду Сен-Жермена принимают как желанного гостя, удивляются его познаниям, восхищаются щедростью и изысканным вкусом.

В 1745 году Сен-Жермен какое-то время провел в Шотландии, где близко сошелся с представителями рода Стюартов, поддерживавших якобинское движение. Эта связь в дальнейшем не раз давала повод обвинять графа в шпионаже и политических интригах.

Первое документальное упоминание о пребывании Сен-Жермена в континентальной Европе относится к 1745-46 годам. В это время он живет в Вене, пользуясь покровительством министра иностранных дел Австрии князя Лобковица. Князь знакомит графа с французским маршалом Белилем, который приглашает его посетить Версаль. Так начинается парижский период жизни Сен-Жермена, сыгравший ключевую роль в его судьбе.

С 1750 по 1760-е годы Сен-Жермен подолгу живет во Франции, становится вхож в круг приближенных мадам Помпадур, овладевает доверием самого Людовика XV. Граф принимает участие в тайной дипломатии короля, выполняет щекотливые поручения, требующие конфиденциальности и такта. Пик его влияния при французском дворе приходится на 1758-60 годы.

Сен-Жермена связывали дружеские отношения со многими выдающимися деятелями культуры и искусства XVIII века. Он покровительствовал французскому скульптору Ж.-А. Гудону, сблизился в Ферне с Вольтером (который впоследствии с иронией отзывался о «графе-чародее»), встречался с Казановой, Д. Дидро, К. В. Глюком, И. Г. Гердером.

В 1760 году Сен-Жермен оказывается в центре политической интриги европейского масштаба. По поручению Людовика XV и мадам Помпадур он отправляется с секретной миссией в Гаагу, чтобы вести сепаратные переговоры с Англией и Пруссией о заключении мира (идет Семилетняя война). Эта попытка «поправить фортуну» Франции втайне от правительства и министра иностранных дел Шуазеля в итоге терпит крах. Раскрыв «заговор», Шуазель добивается отставки маршала Бель-Иля (покровителя Сен-Жермена) и официального дезавуирования графа.

Скандал вокруг голландской миссии заставляет Сен-Жермена покинуть Францию. В 1760-62 годах его следы обнаруживаются в Англии, откуда он вынужден бежать, спасаясь от ареста. Затем Сен-Жермен объявляется в Санкт-Петербурге (1762), где сближается с фаворитами Екатерины II Орловыми. Существует легенда, будто он принимал закулисное участие в подготовке дворцового переворота, возведшего Екатерину на престол. Однако, достоверных сведений об этом эпизоде нет.

В 1760-е годы Сен-Жермен неоднократно посещал Россию и, по некоторым данным, был вхож в круг императрицы Екатерины II. Он передавал ей секретные депеши от французского короля Людовика XV и, возможно, способствовал сближению позиций Франции и России накануне войны за независимость английских колоний в Америке.

В Санкт-Петербурге Сен-Жермен сблизился с графом Григорием Орловым, фаворитом Екатерины II. Вместе с ним он занимался алхимическими опытами, пытаясь получить золото и драгоценные камни. Эти опыты были вскоре прекращены по приказу императрицы.

В течение 1760-х годов Сен-Жермен еще несколько раз приезжает во Францию и Англию, но уже инкогнито, избегая внимания двора и дипломатических кругов. Известно, что в 1766 он вел в Париже тайные переговоры с датским министром Бернсторфом, пытаясь устроить брак принца Карла Гессенского и датской принцессы. Затем Сен-Жермен надолго исчезает из поля зрения высшего света, обосновавшись в Нидерландах.

В 1770-е годы след Сен-Жермена обнаруживается в Италии и снова в германских землях. Известно, что он встречался с Лессингом, Глюком, Казановой, которые оставили красочные воспоминания о своих впечатлениях от знакомства с таинственным графом. Если Лессинг и Глюк отзываются о нем с уважением и симпатией, то Казанова, соперничавший с Сен-Жерменом в искусстве мистификаций, разоблачает его как шарлатана и авантюриста (хотя и не может скрыть невольного восхищения).

В 1784 году, уже после смерти Сен-Жермена, Калиостро, отвечая на вопросы следствия по делу об «ожерелье королевы», показал, что впервые встретился с графом в Лондоне в 1776 году и стал его учеником в оккультных науках. Калиостро утверждал, что Сен-Жермен открыл ему секреты алхимии и продления жизни.

Дипломатическая миссия Сен-Жермена

Секретная дипломатия Сен-Жермена на службе Людовика XV, Карла Гессенского, Екатерины II – это наиболее достоверные и, в то же время, загадочные эпизоды его биографии. Документально подтверждено, что он был доверенным лицом французского короля и неоднократно выполнял его деликатные поручения в обход официальных властей.

Наиболее известна история с голландской миссией 1760 года, когда Сен-Жермен предпринял попытку заключить сепаратный мир между Францией, Англией и Пруссией втайне от правительства герцога Шуазеля. Сохранилась переписка, из которой следует, что Людовик XV, мадам Помпадур и маршал Бель-Иль возлагали на эту миссию большие надежды. Однако Шуазелю удалось разоблачить и сорвать «заговор». Скандал заставил Сен-Жермена спешно покинуть Францию, а его покровители подверглись опале.

Менее прояснена роль Сен-Жермена в событиях, связанных с восшествием на престол Екатерины II в 1762 году. Легенда гласит, что он инкогнито приезжал в Петербург, встречался с братьями Орловыми и принцессой Анхальт-Цербстской (матерью Екатерины) и даже способствовал перевороту. Некоторые исследователи полагают, что за этим стоит реальный политический эпизод, но документальных свидетельств на этот счет нет.

Еще одна полулегендарная страница дипломатической активности Сен-Жермена связана с его попытками устроить династические браки Карла Гессенского сначала с английской, а затем и датской принцессами в 1760-е годы. Здесь интересы графа переплетались с закулисными интригами между правящими домами Европы. Впрочем, и эти планы, в итоге, не увенчались успехом.

Сен-Жермен играл роль тайного дипломата-посредника, неофициального агента влияния, действовавшего в обход обычных каналов. Поручая ему щекотливые миссии, монархи и министры использовали его связи, обаяние, проницательность, умение располагать к себе людей. В то же время, легкость, с которой он предлагал свои услуги разным, зачастую противоборствующим силам, заставляет заподозрить в нем беспринципного авантюриста. Впрочем, не исключено, что за этим стояли и какие-то искренние политические убеждения, стремление предотвратить войны и укрепить мир в Европе. Истинные мотивы Сен-Жермена так и остались его тайной.

Занятия алхимией, искусствами и науками

Наряду с дипломатией, Сен-Жермен активно занимался науками и искусствами, которые служили и его личным интересам и средством покорять сердца высокопоставленных покровителей. Больше всего прославили графа его познания в химии и медицине, которые современники считали почти сверхъестественными.

Сен-Жермену приписывали владение секретами алхимии, умение изготовлять золото и драгоценные камни, продлевать жизнь. Он сам охотно подтверждал эти слухи, намекал на свои эксперименты по превращению металлов, демонстрировал снадобья для сохранения молодости и красоты. Разумеется, ни одно из его «чудес» не имеет научных подтверждений. Однако, несомненно, что Сен-Жермен был незаурядным химиком-экспериментатором, изобретателем новых красителей, лекарственных средств и косметических препаратов.

Медицинская практика Сен-Жермена также пользовалась громкой славой. К нему обращались принцы и принцессы, надеясь излечиться от недугов. Современные историки медицины высоко оценивают мастерство Сен-Жермена-врача, его инновационные методы лечения ряда болезней. Хотя, конечно, универсальным целителем, способным продлевать жизнь до «философского» предела, как уверяла молва, он не был.

Не менее блистательны были достижения Сен-Жермена в искусствах. Он великолепно рисовал, писал картины, был виртуозным скрипачом и композитором. Его музыкальные вечера славились на всю Европу, а покровительство таких мэтров, как Рамо и Глюк, говорит о незаурядности его таланта. До нас дошли несколько скрипичных сонат и песен Сен-Жермена, впервые опубликованных в Лондоне в 1750-е годы. Некоторые современные музыковеды находят в них черты новаторства, предвосхищение стиля венских классиков.

Познания Сен-Жермена поражали энциклопедизмом, а мастерство, с которым он овладевал любым ремеслом, от ювелирного дела до производства лаков и красок, казалось фантастическим. Историки, строго придерживаясь документальных фактов, видят в графе разностороннего ученого-дилетанта, типичного для Эпохи Просвещения. Но современники считали его едва ли не всеведущим мудрецом или могущественным магом. Именно этот романтический флер вокруг имени Сен-Жермена во многом определил его посмертную славу.

Последние годы жизни в Германии

Последнее десятилетие жизни Сен-Жермена окутано тайной не меньше, чем его ранние годы. После долгих скитаний по Европе он, наконец, находит тихую гавань при дворе ландграфа Карла Гессен-Кассельского в Готторпском замке. С 1779 года до самой смерти в 1784 году граф живет там, окруженный небольшим кружком преданных друзей и учеников.

Переписка и дневники принца Карла – ценнейший источник сведений о последних годах Сен-Жермена. Из них мы узнаем, что граф посвятил себя алхимическим опытам, медицине и благотворительности. Он почти не покидал замка, вел уединенный образ жизни, избегая публичности и светских развлечений. По-видимому, это было время подведения итогов, переосмысления прожитого. Сен-Жермен много размышлял о своем предназначении, делился с принцем Карлом мыслями о природе, религии, истории.

В 1779 году, незадолго до своей смерти, Сен-Жермен провел несколько месяцев в Альтоне (Гольштейн) у принца Карла Гессенского. Принц оставил подробное описание бесед с графом, в которых тот делился своими взглядами на природу, историю, религию. Эти записи – ценный источник для понимания мировоззрения Сен-Жермена.

В 1783 году Сен-Жермен представил принцу Карлу рукопись своего главного труда «Très Sainte Trinosophie» («Святейшая Тринософия»), где в аллегорической форме изложил квинтэссенцию своего эзотерического учения. Впоследствии вокруг этого сочинения, изобилующего алхимической и масонской символикой, возникло много споров. Некоторые оккультисты считали автором «Тринософии» не Сен-Жермена, а графа Калиостро.

Принц Карл стал преданным учеником и другом Сен-Жермена. Под его влиянием он увлекся оккультизмом, алхимией, мистическими учениями. После смерти графа Карл написал его первую биографию, в которой с пиететом отзывался об учителе, но не удержался и от соблазна приукрасить его жизнь всевозможными легендами. Отчасти, ответственность за мифологизацию образа Сен-Жермена лежит и на принце Карле.

Достоверно известно, что Сен-Жермен умер в феврале 1784 года в Готторпском замке. Запись в церковной книге гласит: «27 февраля скончался здесь, так называемый, граф Сен-Жермен и Вельдон». Похоронен он был по лютеранскому обряду, без всякой пышности.

Однако, загадочные обстоятельства последних дней графа дали пищу для позднейших легенд. Рассказывали, будто бы он инсценировал свою смерть, приняв снадобье, погружающее в летаргический сон. Или, что, на самом деле, в замке умер и был похоронен кто-то другой, а Сен-Жермен тайно бежал в неизвестном направлении. Главный довод сторонников версии о «бессмертии» Сен-Жермена – полное отсутствие документов о болезни и медицинском освидетельствовании смерти графа. Но этот аргумент от противного, конечно, не может всерьез опровергнуть письменные свидетельства принца Карла и других обитателей замка.

В 1788 году немецкий мистик И. Г. Шрепфер, имевший репутацию чернокнижника и некроманта, объявил себя воплощением Сен-Жермена и на этом основании пытался создать собственный масонский орден с оккультным уклоном. Самозванство Шрепфера было вскоре разоблачено, а сам он покончил с собой при загадочных обстоятельствах.

Легенды и мифы о графе Сен-Жермене

Слухи и легенды, возникшие при жизни графа

Трудно найти другую фигуру XVIII века, которая бы, еще при жизни, стала объектом стольких фантастических историй и домыслов, как граф Сен-Жермен. Современники буквально соревновались в том, чтобы приписать ему самые невероятные способности и приключения.

Более всего разжигали воображение обывателей россказни о необычайном долголетии графа. В разных версиях Сен-Жермену приписывали возраст от 200 до 2000 лет. Якобы, он лично знал Христа, беседовал с Цезарем и Данте, был другом Френсиса Бэкона и учителем Шекспира… Подобные нелепые анахронизмы сам Сен-Жермен охотно подтверждал с самым серьезным видом. Он рассказывал, будто владеет эликсиром бессмертия, пользуется им сам и готов поделиться секретом с избранными. Мистификация удавалась настолько, что даже скептики начинали сомневаться в абсурдности этих россказней.

Другой группой слухов были легенды о сверхъестественных способностях графа. Ему приписывали умение проходить сквозь стены, читать мысли, повелевать стихиями, предсказывать будущее, излечивать неизлечимые болезни, превращать свинец в золото, создавать гомункулов, вызывать духов умерших… Сен-Жермен, якобы на спор, проигрывал в карты огромные суммы, чтобы на следующий день отыграться благодаря магии. Он безошибочно угадывал тайные страсти и пороки собеседников. От него нельзя было ничего скрыть, но сам он был непроницаем и загадочен.

Наконец, вокруг Сен-Жермена роились слухи скандального и криминального свойства. В нем хотели видеть то тайного агента иезуитов, то турецкого шпиона, то эмиссара масонских лож, то беглого преступника. Ему приписывали всевозможные любовные похождения, интимные связи с принцессами и фаворитками, внебрачных детей в разных концах Европы. Сен-Жермена обвиняли в растрате, мошенничестве, шулерстве и тут же превозносили как образец неподкупности и благородства. Двойственность его репутации лишь добавляла ему загадочности в глазах современников.

Посмертная слава «бессмертного графа»

После смерти Сен-Жермена в 1784 году слухи о нем не только не утихли, но разгорелись с новой силой. Обстоятельства последних дней графа были окутаны тайной, что породило легенду о его «ложной смерти» и чудесных «воскрешениях».

Первым из свидетельств такого рода стали мемуары некой графини д’Адемар, якобы, встречавшейся с Сен-Жерменом в 1789, 1814, 1820 годах, то есть, уже после его официальной смерти. Впервые опубликованные в 1836 году, эти записки произвели сенсацию. Д’Адемар писала, будто Сен-Жермен предсказал ей Французскую революцию, казнь Людовика XVI и все потрясения конца XVIII — начала XIX века. Он вручил графине флакон с эликсиром молодости и, прощаясь, намекнул на свое скорое возвращение.

Хотя, подлинность мемуаров д’Адемар подвергается большому сомнению, они послужили важным источником для формирования легенды о «бессмертном графе». Вслед за ними стали множиться слухи о «явлениях» Сен-Жермена в разных концах Европы на протяжении XIX века. Якобы, его видели при дворе Наполеона, на Венском конгрессе, на коронации английской королевы Виктории… Каждый такой слух добавлял новые подробности к мифическому образу вечно живого мудреца, хранителя тайн мироздания.

В 1845 году вышла книга Франца Греффера «Сведения о графе Сен-Жермене», ставшая первой обстоятельной биографией «чудесного человека». Хотя, Греффер был масоном-розенкрейцером и, в сущности, пересказал общеизвестные легенды, сам факт появления такой книги свидетельствовал о том, что посмертная слава Сен-Жермена прочно укоренилась в европейском сознании.

Особенно много для популяризации мифа о Сен-Жермене сделали французские оккультисты второй половины XIX века. В их сочинениях граф превратился в некое сверхъестественное существо, члена тайного братства «Вознесенных Владык», веками направляющих развитие человечества. Альбер Вантье, Анри Вьеврэ, Жозеф Пеладан, Папюс наперебой рассказывали о «последних воплощениях» Сен-Жермена, приписывая ему всевозможные оккультные титулы и миссии.

В знаменитой книге «Граф Сен-Жермен, тайна королей» (1912) теософ Изабель Купер-Оукли объявила его членом гималайского братства мудрецов, перевоплощением легендарного основателя розенкрейцерства Христиана Розенкрейца. Якобы, Сен-Жермен до сих пор жив и продолжает тайно влиять на судьбы мира. Эта версия была подхвачена Рерихами и другими проповедниками «Великого Белого Братства».

В массовой литературе начала ХХ века Сен-Жермен стал архетипическим героем бульварно-мистических сочинений о тайных обществах, масонских заговорах, обладателях эзотерических знаний. Романы и повести о нем публиковались в Германии, Англии, Франции, России. Подавляющее большинство из них не имеют никакой документальной и художественной ценности, но являются симптомом модного увлечения оккультизмом.

Так, окончательно оторвавшись от исторической почвы, легенда о Сен-Жермене превратилась в один из живучих мифов массовой культуры. В ней смешались реальность и вымысел, мистификации и оккультные фантазии, романтическая жажда чуда и обывательская страсть к сенсациям. Образ «бессмертного графа» стал зеркалом, отражающим иррациональные стремления и тайные страхи целых поколений.

Сен-Жермен в оккультной и эзотерической традиции

Если в массовом сознании миф о Сен-Жермене превратился в занимательный сюжет в духе романов Дюма или оперетты, то в оккультно-эзотерических учениях он занял место предтечи, посвященного, чуть ли не земного воплощения божества. Начиная со второй половины XIX века, практически все крупные представители оккультизма обращались к этой фигуре, встраивая ее в собственные доктрины.

Возрождение легенды о Сен-Жермене в оккультной среде неслучайно. На волне неоромантических настроений, разочарования в позитивизме и буржуазном прогрессе возникает тяга к иррациональному, мистическому, сверхъестественному. Сен-Жермен, как идеальное воплощение «чудесного человека», носителя тайного знания, оказывается невероятно востребован духом эпохи.

Французские оккультисты круга Папюса, Сент-Ив Д’Альвейдера, Поля Седира превращают Сен-Жермена в эталон «великого посвященного», хранителя вековых тайн герметической традиции. Для них он – реальное историческое лицо, обладавшее сверхчеловеческими способностями, продуктами высшего посвящения. Все слухи о его магических талантах оккультисты принимают за чистую монету. Сен-Жермен в их интерпретации – алхимик, раскрывший все секреты природы, йог, овладевший искусством бессмертия, маг и провидец, посланник высших планов бытия.

В трудах английских и немецких розенкрейцеров конца XIX — начала ХХ века (Гартманн, Безант, Штейнер) Сен-Жермен прямо объявляется воплощением легендарного Христиана Розенкрейца, бессмертного основателя ордена. Якобы, под этим именем скрывался сам граф, продолживший миссию тайного наставничества над человечеством. Родство образов Сен-Жермена и Розенкрейца прослеживается и в символическом (адепты тайного знания), и в псевдоисторическом плане (современники начала XVII века).

Еще дальше идут русские теософы и агни-йоги. В книгах Е.П.Блаватской, Рерихов, их последователей Сен-Жермен – один из членов Великого Белого Братства, Гималайской общины мудрецов, тайно направляющих эволюцию Земли. Он – Учитель, Махатма, чье сокровенное имя – Ракотци. В теософской традиции Сен-Жермен действует в паре с графом Калиостро. Оба они – послы Шамбалы, человеческие воплощения бодхисаттв, наделенные космической миссией. Все «чудеса» и пророчества Сен-Жермена трактуются теософами как проявления его сверхчеловеческой природы, дарованной Учителями Востока.

Конечно, реальный Сен-Жермен не имеет ничего общего с этими оккультными фантазиями. В них тесно сплелись романтическая легенда, эзотерическая интерпретация восточных учений, вульгарная теософия в духе Блаватской, наконец, откровенная выдумка и подтасовка. Но для нас важен сам факт этой грандиозной мистификации. Он показывает, какую роль сыграл миф о Сен-Жермене в формировании оккультного мировоззрения последних двух веков.

Граф Сен-Жермен как литературный персонаж

При жизни Сен-Жермена интерес к нему проявляли, в основном, авторы мемуаров и памфлетов. Но, после смерти графа, когда легенды о нем начали множиться, как снежный ком, он становится желанным героем сначала романтической, а потом и массовой литературы. Постепенно литературный образ Сен-Жермена полностью вытесняет реального исторического персонажа.

Впервые в художественной литературе Сен-Жермен появляется в повести Пушкина «Пиковая дама» (1833 г.). Старая графиня рассказывает Томскому, что в молодости Сен-Жермен открыл ей секрет трех выигрышных карт. Пушкин мастерски обыгрывает репутацию графа как чародея и шулера. Но, одновременно, он иронизирует над слухами о его бессмертии: в рассказе графини Сен-Жермен предстает стариком и, соответственно, давно умер.

Следующей важной вехой в беллетризации образа Сен-Жермена стали романы Александра Дюма «Записки врача» (1848 г.) и «Ожерелье королевы» (1850 г.). Здесь Сен-Жермен – один из главных героев, могущественный маг, alter ego Калиостро, мрачный гений, интригующий против французской монархии. Дюма использует все расхожие легенды о «чудесном графе», включая слухи о его бессмертии и всеведении.

В конце XIX — начале XX века Сен-Жермен прочно входит в арсенал массовой литературы на оккультные и псевдоисторические темы. Десятки романов и повестей изображают его то великим посвященным, хранителем тайн алхимии и вечной жизни (у Бульвер-Литтона, Эттвуд, Крыжановской), то зловещим черным магом, манипулятором, фактическим инициатором Французской революции (у Кота, Капандю). В большинстве случаев эти сочинения грешат историческими нелепостями, вульгарным мистицизмом, откровенной спекуляцией на сенсационной славе «чудесного графа».

Редким исключением на этом фоне стали новеллы Владимира Одоевского «Косморама» (1840 г.) и Марселя Швоба «Последний визит Калиостро к графу Сен-Жермену» (1896 г.). Здесь миф о Сен-Жермене получает тонкую, ироническую интерпретацию. Одоевский намекает, что под внешностью Сен-Жермена скрывался некий Зароастров, жрец тайного культа. А у Швоба Сен-Жермен предстает глубоким стариком, уставшим от бремени бессмертия, саркастически высмеивающим претензии молодого Калиостро на овладение великими тайнами.

В ХХ веке образ Сен-Жермена эксплуатировали уже не столько в художественных, сколько в коммерческих целях. Бесконечные романы в духе фэнтези и мистики, где граф выступал в качестве чуть ли не главного героя всех тайных обществ и оккультных орденов мира, сформировали настоящую «индустрию Сен-Жермена». Эта индустрия процветает и по сей день, являясь симптомом неистребимой тяги массового читателя к паранормальному, сенсационному, таинственному.

Феномен Сен-Жермена в историко-культурном контексте

Сен-Жермен и его эпоха: просвещение, масонство, мистицизм

Чтобы понять истоки и смысл феномена Сен-Жермена, необходимо рассмотреть его в широком контексте идейной и духовной жизни XVIII века. Сен-Жермен был порождением и, одновременно, символом своей эпохи с ее удивительным сплавом рационализма и мистики, вольнодумства и суеверий, просветительских амбиций и оккультных страстей.

XVIII век – Эпоха Просвещения, период безграничной веры в разум, науку, прогресс. Идеологи Просвещения провозглашают скорое торжество истины над предрассудками, свободы над деспотизмом, всеобщего благоденствия над тиранией и невежеством. Во Франции, на родине Просвещения, выходит грандиозная «Энциклопедия», призванная собрать все накопленные человечеством знания.

Но у этой светлой картины есть и обратная сторона. Рационализм Просвещения диалектически рождает собственную противоположность – повышенный интерес к иррациональному, сверхъестественному, оккультному. Если разум способен познать все тайны бытия, значит, существуют высшие истины и силы, скрытые от обычного восприятия. Ими владеют либо великие мудрецы древности, либо тайные общества посвященных, противостоящие официальным церквям и правительствам.

Отсюда небывалый расцвет в XVIII веке масонства, мистических сект, увлечения герметизмом, каббалой, алхимией. В «век разума» лихорадочно ищут философский камень, жизненный эликсир, общаются с духами, предсказывают будущее, основывают тайные общества со сложными ритуалами, иерархией, обрядами посвящения. Рационализм и мистицизм, Просвещение и оккультизм – две стороны одной медали, порождения одного глубинного умонастроения эпохи.

Сен-Жермен идеально вписывается в этот общий контекст. В его личности как в зеркале отразились свет и тени XVIII века. Он дитя Просвещения в своей любознательности, энциклопедизме, интересе к наукам и искусствам. Он покровительствует просветителям, близок ко двору «просвещенных государей» — Людовика XV, Фридриха II. Он сам – своего рода, просветитель, несущий людям знания, борющийся с суевериями и предрассудками.

Но одновременно Сен-Жермен – человек эзотерической традиции, хранитель тайного знания алхимиков, розенкрейцеров, восточных мудрецов. Он окружает себя аурой чудесного, сверхъестественного, мистифицирует современников намеками на свои оккультные познания и силы. Он близок к масонским ложам, не чужд мистическим исканиям своей эпохи.

В судьбе Сен-Жермена как в капле воды отразились глубинные противоречия века Просвещения. Рационализм и мистицизм, скептицизм и легковерие, жажда истины и страсть к чудесам – все эти крайности XVIII века нашли воплощение в личности «чудесного графа». Он сам был живым воплощением парадоксов своей эпохи, ее титанических порывов и иллюзий, надежд и заблуждений.

И если миф о Сен-Жермене пережил свое время и продолжал расти, подобно снежному кому, в последующие века, то потому, что в нем запечатлелись какие-то фундаментальные черты новоевропейского сознания. Тяга к чудесному и сверхъестественному, вера в существование тайных сил и знаний, жажда приобщиться к высшей мудрости – все это неистребимые свойства человеческой природы, находившие выражение в разных формах в культуре XVIII-XX веков.

Миф о Сен-Жермене как культурный символ и архетип

Превращение реального Сен-Жермена в легендарный культурный символ, обрастание его образа сонмом мифов и фантазий – процесс чрезвычайно показательный, с точки зрения общих закономерностей развития европейского сознания последних столетий. В мифологизации Сен-Жермена нашли выражение глубинные архетипы западной ментальности, ее вечная тяга к чудесному, иррациональному, запредельному.

Еще при жизни Сен-Жермен воспринимался современниками сквозь призму архетипических образов «великого мудреца», «чародея», «посвященного», владеющего тайнами природы и истории. Его оккультная репутация органично вписывалась в общий контекст эзотерических поисков XVIII века с его увлечением герметизмом, мистическим масонством, учением о «неизвестных философах».

С развитием романтизма в первой трети XIX века архетипические черты образа Сен-Жермена усиливаются. В нем начинают видеть идеал «героя-избранника», стоящего над толпой, посвященного в высшие тайны, способного раскрыть людям новые духовные горизонты. Романтический культ гениальной личности, возвышающейся над законами обыденной жизни, находит в «бессмертном графе» свое законченное воплощение.

Дальнейшая эволюция образа Сен-Жермена в оккультной среде второй половины XIX — начала XX века проходит под знаком его вписывания в архетипические схемы эзотерических доктрин. Для французских мартинистов он – образец «неизвестного философа», постигшего сокровенные тайны природы и духа. Для немецких теософов – воплощение «махатмы», гималайского мудреца, незримо направляющего развитие человечества. У Блаватской, Рерихов, Генона он превращается в символ божественного посланника, медиума между мирами, хранителя изначальной традиции.

В этих трактовках легко различимы архетипы культурного героя, трикстера, великого посвященного. Реальный Сен-Жермен исчезает под грудой мифологических проекций и оккультных фантазий. Но именно в таком облике, легендарном и архетипическом,он укореняется в коллективной памяти последующих эпох.

В XX веке, с расцветом массовой культуры, образ Сен-Жермена становится эмблемой оккультно-мистических увлечений, неистребимой тяги к сверхъестественному и паранормальному. Он превращается в бродячий сюжет бесчисленных романов, фильмов, телепередач, воплощая двойственную природу современного мифологического сознания – сплав тяги к чуду и коммерческого расчета на сенсацию.

Вписываясь в разные культурные контексты,от масонства и романтизма до массовой литературы, образ Сен-Жермен неизменно сохраняет свой архетипический потенциал. Пластичность этого образа, способность обрастать новыми мифами и легендами, свидетельствуют о его глубинном созвучии фундаментальным структурам новоевропейского мировосприятия с его амбивалентностью, внутренней противоречивостью, тягой к иррациональному и запредельному.

Сен-Жермен как исторический и культурный феномен:

Проблемы интерпретации исторической фигуры графа Сен-Жермена и грандиозного мифа, сложившегося вокруг нее, представляют немалый интерес и сложность для исследователя. Реальность и легенда настолько тесно переплелись в посмертной судьбе Сен-Жермена, что отделить одно от другого, восстановить подлинный облик этого человека – задача почти непосильная.

Главная трудность заключается в характере источников. Мы располагаем лишь считанными документами, достоверно свидетельствующими о тех или иных фактах биографии Сен-Жермена. В основном, это дипломатическая переписка да скупые упоминания в мемуарах современников. Гораздо обильнее легендарные сведения, слухи, сплетни, домыслы, которые окружали Сен-Жермена уже при жизни и продолжали множиться после его смерти.

Кроме того, сам Сен-Жермен сознательно творил миф о себе, окутывая таинственностью свое прошлое, намекая на невероятный возраст, сверхъестественные способности, посвящение в оккультные науки. Современники зачастую принимали эту мистификацию за чистую монету, что еще больше запутывало реальный образ «графа-чародея».

Если относиться к легендам о Сен-Жермене как к историческому источнику, то необходимо подвергать их строгой критике, отделять достоверные факты от фантастических домыслов. По выражению оккультиста XIX века Элифаса Леви, нужно «вымести легендарный мусор», наросший вокруг этой фигуры, чтобы докопаться до реальности.

В то же время, легенды и мифы о Сен-Жермене представляют самостоятельную культурную ценность. Даже, если они не имеют прямого отношения к подлинной биографии графа, в них отразились умонастроения, фобии и фантазии целых эпох. По меткому выражению Теодора Адорно, «в заблуждениях и безумствах людей больше истины, чем в их трезвых представлениях».

Поэтому задача исследователя – не только восстановить реального Сен-Жермена, отделив правду от вымысла, но и проследить логику развития самого мифа, понять его культурные, психологические, социальные корни. Феномен Сен-Жермена – не просто эпизод истории XVIII века, но живой нерв европейской культуры последних столетий, причудливый сплав рациональных и иррациональных тенденций эпохи.

Миф о «чудесном графе» оказался созвучен каким-то глубинным интенциям новоевропейского сознания – тоске по чуду, жажде приобщения к высшему знанию, вере в существование сокровенных истин и посвященных мудрецов. Одновременно на примере Сен-Жермена можно изучать механизмы формирования и функционирования исторических легенд, их роль в жизни общества.

Для того, чтобы осмыслить феномен Сен-Жермена во всей его полноте, недостаточно одних лишь методов классической историографии. Здесь необходим междисциплинарный подход, синтез истории и культурологии, социальной психологии и семиотики, фольклористики и литературоведения. Только на стыке этих дисциплин возможно приблизиться к разгадке той тайны, которой окружено имя Сен-Жермена.

Реконструируя биографию Сен-Жермена, исследователь неизбежно вступает в область гипотез и предположений. Слишком мало сохранилось прямых документальных свидетельств, слишком обильны и противоречивы легендарные напластования вокруг этой фигуры. Поэтому вряд ли когда-нибудь удастся создать «окончательную» биографию графа, претендующую на исчерпывающую полноту и достоверность.

Но само стремление отделить правду от вымысла, факты от фантазий имеет первостепенное значение. Оно воспитывает культуру исторического мышления, умение критически анализировать источники, не поддаваться соблазну сенсационности и мистификаций. На примере Сен-Жермена можно и нужно учиться грамотной работе с «трудным» историческим материалом, где тесно переплелись реальность и миф.

Не менее важна герменевтическая процедура – искусство интерпретировать культурные символы и архетипы. Легенда о Сен-Жермене всякий раз оказывалась созвучна умонастроениям эпохи – от масонства и романтизма до массовой культуры XX века. Чтобы понять причины этого созвучия, необходимо анализировать глубинные структуры коллективного сознания, вскрывать архетипическую подоплеку исторических мифов.

Наконец, изучение феномена Сен-Жермена предполагает и этическое измерение. История легенды о «бессмертном графе» – это, во многом, история человеческого легковерия, некритического восприятия слухов, страсти к сенсациям. Разоблачение исторических мистификаций, строгий научный анализ их природы и функций – хорошая прививка от излишней доверчивости, безответственного мифотворчества.

В конечном счете, стремление понять Сен-Жермена, отделить в его образе историческую истину от легендарных наслоений – это стремление понять самих себя, движущие силы собственной культуры. Пока существует неистребимая тяга человека к чудесному и сверхъестественному, миф о «чудесном графе» будет жить и находить все новые воплощения. Задача исследователя – не развенчать этот миф, но осмыслить его как неотъемлемую часть нашего культурного наследия.

Заключение

Феномен графа Сен-Жермена – одно из самых ярких и загадочных явлений в истории европейской культуры XVIII-XX веков. Необычайная биография этого человека, стремительно обросшая легендами уже при его жизни, превратилась после смерти в грандиозный миф, вобравший в себя целый спектр духовных исканий и заблуждений последних столетий.

Реконструировать подлинную биографию Сен-Жермена, отделив достоверные факты от позднейших вымыслов – задача чрезвычайно сложная, но необходимая. Она требует скрупулезной критики источников, отделения документальных свидетельств от легендарных наслоений. В то же время, сами легенды о Сен-Жермене имеют огромную культурную ценность, позволяя судить о характерных чертах мировосприятия XVIII-XX веков.

Сен-Жермен был типичным продуктом своей эпохи, времени зарождения масонства, увлечения оккультными науками, интереса к тайным знаниям Востока. Он виртуозно играл на умонастроениях современников, используя свое обаяние, разносторонние таланты, репутацию «посвященного» в высшие тайны. Но, одновременно, он оказался и своеобразным зеркалом глубинных противоречий века Просвещения с его культом разума, парадоксально сочетавшимся с тягой к иррациональному и сверхъестественному.

После смерти Сен-Жермена его образ стал стремительно обрастать мифами, превращаясь в архетип «великого мудреца», «чародея», «бессмертного учителя человечества». В XIX веке он занял почетное место в оккультной традиции как идеал «посвященного», приобщенного к сокровенным истинам всех времен и народов. В XX столетии, на волне массового увлечения эзотерикой и паранормальными явлениями, миф о Сен-Жермене превратился в бродячий сюжет поп-культуры, символ неистребимой жажды чудесного.

Образ «графа-чародея» на протяжении последних двух веков служил воплощением целого ряда архетипов: культурного героя, трикстера, христоподобного мессии, трагического мудреца, бросающего вызов законам времени и пространства. В нем сфокусировались мечты и фобии, надежды и заблуждения целых эпох. Эта архетипическая насыщенность образа Сен-Жермена во многом объясняет его необычайную живучесть и пластичность, способность возрождаться в новых исторических и культурных контекстах.

Феномен Сен-Жермена можно рассматривать как своеобразный «духовный индикатор» Нового времени. История превращения реального исторического лица в легендарный символ раскрывает глубинные закономерности и противоречия развития европейской культуры последних столетий. В ней отразилась вся двойственность новоевропейского сознания с его культом рацио, парадоксально сочетающимся с неистребимой верой в чудесное и сверхъестественное, тягой к паранормальному и оккультному.

Изучение этого процесса имеет и методологическое значение. Судьба Сен-Жермена демонстрирует огромную роль исторических легенд и мифов в формировании общественного сознания. На этом примере можно проследить механизмы их возникновения и развития, социально-психологические корни их живучести. Одновременно здесь необходим строгий научный анализ, умение отделять факты от вымыслов, достоверные свидетельства от фантастических домыслов.

Разумеется, изучение феномена Сен-Жермена далеко не исчерпано. По-прежнему существует множество «белых пятен» в биографии графа, загадок и противоречий в истории посвященных ему легенд. Необходимо продолжать поиски в архивах, вводить в научный оборот новые документы, сопоставлять свидетельства современников, прослеживать генеалогию мифов о «чудесном графе» в разные эпохи.

Не менее важным представляется осмысление феномена Сен-Жермена в широком историческом и культурологическом контексте. Здесь открываются перспективы междисциплинарных исследований на стыке истории, психологии, социологии, семиотики. Необходимо выявить типологические параллели образа Сен-Жермена с другими легендарными фигурами прошлого (Калиостро, Фауст, К.Розенкрейц), проанализировать его роль в истории европейского эзотеризма, масонства, оккультизма, проследить метаморфозы этого образа в искусстве и литературе XVIII-XX веков.

Таким образом, дальнейшее исследование феномена Сен-Жермена имеет большое познавательное и методологическое значение. Это, своего рода, испытательный полигон для отработки новых междисциплинарных подходов к изучению исторической мифологии и легендарных образов прошлого. Здесь переплетаются проблемы исторической реконструкции и герменевтической интерпретации, анализа и синтеза, факта и вымысла, социальной памяти и культурных архетипов.

Разгадать тайну Сен-Жермена до конца вряд ли возможно. Да это, наверное, и не нужно, в конце концов, человечеству необходимы свои легенды и мифы, дающие пищу воображению и надежду на чудо. Но стремиться к максимально полному и объективному пониманию этой необычайной личности и породившей ее культуры – задача и долг исследователя. В стремлении постичь непостижимое, приблизиться к разгадке вековых тайн и заключается притягательность феномена Сен-Жермена для каждого нового поколения историков и культурологов.

В целом, личность и легенда графа Сен-Жермена – увлекательный предмет изучения, позволяющий лучше понять своеобразие духовной жизни XVIII-XX столетий. Это зеркало, в котором отразились характерные черты, противоречия, тайные устремления новоевропейской культуры. Разбирая миф о «чудесном графе» на исторические, психологические, семиотические составляющие, мы лучше постигаем самих себя, движущие пружины собственного сознания.

Поэтому дальнейшее исследование феномена Сен-Жермена представляется необходимой и плодотворной задачей. Оно будет способствовать углублению нашего понимания прошлого и, возможно, позволит извлечь какие-то уроки для настоящего. Ведь тяга к чудесному, вера в существование сверхъестественных сил и знаний – неистребимые свойства человеческой природы, проявляющиеся вновь и вновь, пусть и в изменчивых исторических декорациях.

Завершая наш анализ, стоит вспомнить знаменитые слова Гамлета: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам». В судьбе графа Сен-Жермена, в истории легенды о нем словно сфокусировалась эта шекспировская формула – извечное стремление человека выйти за грань обыденного, приобщиться к чуду, разгадать сокровенные тайны бытия. И пока жива эта духовная интенция, миф о «бессмертном графе» будет жить в коллективной памяти, обрастая новыми смыслами и интерпретациями.

Литература графа

Не считая отрывков политических интриг, нескольких музыкальных произведений и одного мистического стихотворения, Графу приписываются только две работы: «Трес Санкта Тринософия» и безымянная «Треугольная книга Святого Германа» (Треугольная рукопись).

Первая книга, приписываемая Графу Сен-Жермену, «Трес Санкта Тринософия» – красиво иллюстрированная рукопись 18 века, в символических терминах описывающая путешествие духовного посвящения или алхимический процесс, в зависимости от интерпретации. Эта книга была опубликована несколько раз, наиболее известное издание – Мэнли П. Холлом в Лос-Анджелесе, Калифорния, в 1933 году. Авторство Сен-Жермена основано на рукописной записке на обложке оригинальной рукописи, гласящей, что это копия текста, когда-то находившегося во владении Сен-Жермена. Однако, несмотря на пространное введение Холла, описывающее легенду Графа, «Святейшая Тринософия» не имеет определенной связи с ним.

Вторая работа, приписываемая Сен-Жермену – безымянная треугольная рукопись 18 века. Два известных экземпляра Треугольной рукописи существуют как рукописи Hogarta 209 и 210 (MS 209 и MS 210). Оба в настоящее время хранятся в коллекции алхимических рукописей Мэнли Палмера Холла в Исследовательской библиотеке Гетти. Ник Косс расшифровал и перевел эту рукопись в 2011 году, и она была опубликована как «Треугольная книга Святого Германа» издательством Ouroboros Press в 2015 году. В отличие от первой работы, она упоминает Сен-Жермена напрямую как своего создателя. Книга описывает магический ритуал, с помощью которого можно совершить два самых экстраординарных подвига, характеризующих легенду Графа Сен-Жермена, а именно получение больших богатств и продление жизни.

Музыка графа

Трио-сонаты

Шесть сонат для двух скрипок и баса для клавесина или виолончели:

Оп. 47 I. Фа мажор, 4/4, Molto adagio

Оп. 48 II. Си-бемоль мажор, 4/4, Allegro

Оп. 49 III. Ми-бемоль мажор, 4/4, Adagio

Оп. 50 IV. Соль минор, 4/4, Tempo giusto

Оп. 51 V. Соль мажор, 4/4, Moderato

Оп. 52 VI. Ля мажор, 3/4, Cantabile lento

Скрипичные соло

Семь соло для скрипки соло:

Оп. 53 I. Си-бемоль мажор, 4/4, Largo

Оп. 54 II. Ми мажор, 4/4, Adagio

Оп. 55 III. До минор, 4/4, Adagio

Оп. 56 IV. Ми-бемоль мажор, 4/4, Adagio

Оп. 57 V. Ми-бемоль мажор, 4/4, Adagio

Оп. 58 VI. Ля мажор, 4/4, Adagio

Оп. 59 VII. Си-бемоль мажор, 4/4, Adagio

Песни на английском языке

Оп. 4 Дева, созданная для любви и меня (О, если бы ты знала, какие священные чары). Ми-бемоль мажор (помечено Си-бемоль мажор), 3/4

Оп. 5 Не то, что я люблю тебя меньше. Фа мажор, 3/4

Оп. 6 Нежная любовь, будь моим другом в этот час. Ре мажор, 4/4

Оп. 7 Юпитер, когда он увидел лицо моей Фанни. Ре мажор, ¾

Итальянские арии

Пронумерованы в порядке их появления в Musique Raisonnee с указанием номеров страниц в этом томе.

* Звездочкой отмечены произведения, исполненные в L’Incostanza Delusa и опубликованные в сборнике Favourite Songs из этой оперы.

Оп. 1 IV, стр. 16-20. Senza pietà mi credi,* Соль мажор, 6/8 (помечено 3/8, но в такте 6 восьмых)

Оп. 2 VIII, стр. 36-39. Digli, digli,* Ре мажор, 3/4

Оп. 3 IX, стр. 40-45. Per pieta bel Idol mio,* Фа мажор, 3/8

Оп. 4/17 XIII, стр. 58-61. Se mai riviene, Ре минор, 3/4

Оп. 8 I, стр. 1-5. Padre perdona, oh! pene, Соль минор, 4/4

Оп. 9 II, стр. 6-10. Non piangete amarti, Ми мажор, 4/4

Оп. 10 III, стр. 11-15. Intendo il tuo, Фа мажор, 4/4

Оп. 11 V, стр. 21-26. Già, già che moria deggio, Ре мажор, 4/4

Оп. 12 VI, стр. 27-31. Dille che l’amor mio,* Ми мажор, 4/4

Оп. 13 VII, стр. 32-35. Mio ben ricordati, Ре мажор, 3/4

Оп. 14 X, стр. 46-50. Non so, quel dolce moto, Си-бемоль мажор, 4/4

Оп. 15 XI, стр. 51-55. Piango, è ver; ma non-procede, Соль минор, 4/4

Оп. 16 XII, стр. 56-57. Dal labbro che t’accende, Ми мажор, 3/4

Оп. 18 XIV, стр. 62-63. Parlerò; non-e permesso, Ми мажор, 4/4

Оп. 19 XV, стр. 64-65. Se tutti i miei pensieri, Ля мажор, 4/4

Оп. 20 XVI, стр. 66-67. Guadarlo, guaralo in volto, Ми мажор, 3/4

Оп. 21 XVII, стр. 68-69. Oh Dio mancarmi, Ре мажор, 4/4

Оп. 22 XVIII, стр. 70-71. Digli che son fedele, Ми-бемоль мажор, 3/4

Оп. 23 XIX, стр. 72-73. Pensa che sei cruda, Ми минор, 4/4

Оп. 24 XX, стр. 74-75. Torna torna innocente, Соль мажор, 3/8

Оп. 25 XXI, стр. 76-77. Un certo non-so che veggo, Ми мажор, 4/4

Оп. 26 XXII, стр. 78-79. Guardami, guardami prima in volto, Ре мажор, 4/4

Оп. 27 XXIII, стр. 80-81. Parto, se vuoi così, Ми-бемоль мажор, 4/4

Оп. 28 XXIV, стр. 82-83. Volga al Ciel se ti, Ре минор, 3/4

Оп. 29 XXV, стр. 84-85. Guarda se in questa volta, Фа мажор, 4/4

Оп. 30 XXVI, стр. 86-87. Quanto mai felice, Ре мажор, 3/4

Оп. 31 XXVII, стр. 88-89. Ah che neldi’sti, Ре мажор, 4/4

Оп. 32, XXVIII, стр. 90-91. Dopp’un tuo Sguardo, Фа мажор, 3/4

Оп. 33 XXIX, стр. 92-93. Serberò fra’ Ceppi, Соль мажор, 4/4

Оп. 34 XXX, стр. 94-95. Figlio se più non-vivi moro, Фа мажор, 4/4

Оп. 35 XXXI, стр. 96-98. Non ti respondo, До мажор, 3/4

Оп. 36 XXXII, стр. 99-101. Povero cor perché palpito, Соль мажор, 3/4

Оп. 37 XXXIII, стр. 102-105. Non v’è più barbaro, До минор, 3/8

Оп. 38 XXXIV, стр. 106-108. Se de’ tuoi lumi al fuoco amor, Ми мажор, 4/4

Оп. 39 XXXV, стр. 109-111. Se tutto tosto me sdegno, Ми мажор, 4/4

Оп. 40 XXXVI, стр. 112-115. Ai negli occhi un tel incanto, Ре мажор, 4/4 (помечено 2/4, но в такте 4 четверти)

Оп. 41 XXXVII, стр. 116-118. Come poteste de Dio, Фа мажор, 4/4

Оп. 42 XXXVIII, стр. 119-121. Che sorte crudele, Соль мажор, 4/4

Оп. 43 XXXIX, стр. 122-124. Se almen potesse al pianto, Соль минор, 4/4

Оп. 44 XXXX, стр. 125-127. Se viver non-posso lunghi, Ре мажор, 3/8

Оп. 45 XXXXI, стр. 128-130. Fedel faro faro cara cara, Ре мажор, 3/4

Оп. 46 XXXXII, стр. 131. Non ha ragione, Фа мажор, 4/4

Литература о Графе

Наиболее известная биография – «Граф Сен-Жермен» Изабель Купер-Окли (1912 г.), которая дает удовлетворительный биографический очерк. Это компиляция писем, дневников и частных записей, написанных о графе членами французской аристократии, знавшими его в 18 веке. Другой интересный биографический очерк можно найти в «Истории магии» Элифаса Леви, первоначально опубликованной в 1913 году.

Было также опубликовано множество французских и немецких биографий, в том числе «Дер Видергангер: Дас цайтлозе Лебен дес Графен фон Сант-Жермен» Петера Крассы, «Ле Конт де Сен-Жермен» Мари-Раймонд Делорм и «Л’энигматик Конт де Сен-Жермен» Пьера Серии и Франсуа Этюэна. В своей работе «Мудрецы и провидцы» (1959 г.) Мэнли Палмер Холл ссылается на биографию «Граф Сен-Жермен» Э.М. Эттингера (1846 г.).

Граф вдохновил создание нескольких вымышленных персонажей:

Он появляется в качестве игрового персонажа в японской отоме-игре серии Ikemen Vampire. В серии он представлен вампиром и хозяином тех, кому он даровал вторую жизнь, включая Наполеона Бонапарта, Исаака Ньютона, сэра Артура Конан Дойла, Леонардо да Винчи, Уильяма Шекспира, Вольфганга Амадея Моцарта, Винсента Ван Гога, Тео Ван Гога, Жанну д’Арк (названную Жаном д’Арком и изображенную мужчиной) и Осаму Дадзая. В серии он изображен как добрый, мягкий, интеллигентный, респектабельный и уважаемый аристократ с неизмеримым богатством, а также как защитник и старшая фигура для всех своих резидентов, включая своего человеческого дворецкого.

Он появляется в качестве главного манипулятора за сценой в романе Кэтрин Куртц 1996 года «Две короны для Америки» о борьбе Америки за независимость.

Он фигурирует в различных работах японского рок-артиста Камидзё, включая альбом «Sang» и сингл «Persona Grata».

Он является персонажем в Castlevania: Curse of Darkness, где он путешественник во времени. Он сражается с Зидом, который является аватаром Смерти.

Он представлен в выпуске 3 (апрель 1963 г.) комикса Gold Key’s Boris Karloff Thriller под названием «Человек, который жил вечно».

Он является персонажем сериала Netflix 2017 года «Castlevania», появляясь в образе странствующего мага в поисках «Бесконечного коридора», озвученного Биллом Найи.

Он является значительным персонажем в серии Дианы Гэблдон «Чужестранка», в частности в книге 1992 года «Стрекоза в янтаре», и, кажется, путешествует во времени в ответвлении от серии новелле Гэблдон «Пространство между».

Он представлен, как второстепенный персонаж, в романе «Волшебник», второй книге фэнтезийной серии «Тайны бессмертного Николаса Фламеля» Майкла Скотта.

Граф Сен-Жермен появляется в нескольких романах и видеоиграх серии Megami Tensei…

В романе «Alchemist» Питера Джеймса он изображен как один из главных антагонистов, именуемый «Лекарем».

В рассказе «Феникс на мече» Роберта Говарда он именуется как граф де Сент-Жермейн и наделен способностью перемещаться во времени.

В серии комиксов Marvel «Тор» граф Сен-Жермен появляется как бессмертный волшебник и бывший союзник Одина. В одном из сюжетов он пытается завладеть силой Вечности.

В видеоигре «Marvel’s Midnight Suns» граф Сен-Жермен представлен как бессмертный маг и бывший соратник Ночного Стража.

В книге Нила Геймана «Вечные» упоминается, что граф Сен-Жермен был одним из многих имен бессмертного Джонни Вандермира.

В книге «Город потерянных детей» Майкла Ариана граф Сен-Жермен – бессмертный авантюрист и изобретатель.

В романе «Орден Черного солнца» Джеймса Роллинса граф Сен-Жермен упоминается как член тайного общества алхимиков и философского камня.

Литературные и вымышленные произведения часто наделяют графа Сен-Жермена мистическими способностями, связанными с алхимией, бессмертием и путешествиями во времени, используя его легендарный образ как вдохновение.

Список литературы

«Пресвятая Тринософия» (предположительно, принадлежащая авторству Сен-Жермена)
Блаватская Е.П. Граф Сен-Жермен // Блаватская Е.П. Тайная доктрина. — М., 1991 — Т.3.
Вяткин В.В. Граф Сен-Жермен и российские императоры // Studia culturae. — СПб., 2002. — Вып. 2. — С.235-240.
Гендель М. Граф Сен-Жермен: Розенкрейцер XVIII века. — М.: Литан, 1999.
Клещевский В. Граф Сен-Жермен как олицетворение оккультных сил // Оккультизм и йога. 1956. Осень. №23.
Купер-Оукли И. Граф де Сен-Жермен. Тайны королей. — М.: Беловодье, 2000.
Ленотр Ж. Тайна Сен-Жермена. — СПб.: Лениздат, 1994.
Рерих Е.И. Письма Елены Рерих. В 2-х томах. — Минск: Лотаць, 1992.
Строев А.Ф. Семь лет вокруг Сен-Жермена // Новое литературное обозрение. 1994. № 7.
Шакорнак П. Граф де Сен-Жермен. — М.: Энигма, 2003.
Adhemar, Madame la comtesse de. Souvenirs sur MarieAntoinette, archiduchesse d’Autriche, reine de France et sur la cour de Versailles. Paris, 1836.
Blavatsky H.P. The Count de Saint-Germain // Blavatsky H.P. Collected Writings. Vol. III. Wheaton, 1995.
Cooper-Oakley I. The Comte De St. Germain: The Secret of Kings. Milano, 1912.
Der Wiedererstandene Saint-Germain, seine Prophezeiungen über das Schicksal Europas und seine Mission am Ende der Zeiten. Frankfurt/Main, 1980.
Fuller J.O. The Comte de Saint-Germain: Last Scion of the House of Rakoczy. London, 1988.
Hesse R. Der Graf von Saint Germain und die Geheimnisse der Adepten. Berlin, 1948.
Lenotre G. Le Roy de l’Astrologie et les Astrologues de Louis XIII à Louis XVI. Paris, 1937.
Lettres de Louis XV à la comtesse de Toulouse et à la duchesse de Brancas, par Gaston Maugras. Paris, 1935.
Mémoires de Casanova de Seingalt, écrits par lui-même. Paris, 1832.
Méautis G. Le Comte de Saint-Germain. — Neufchâtel: Editions du griffon, 1947.
Uzanne O. Les Évocateurs du Passé. — Paris, 1937.
Van Sickle C.E. The Count of Saint Germain: Mystic and Philosopher. Chicago, 1938.