«Витрувианский человек» Леонардо да Винчи, созданный около 1490 года — один из самых узнаваемых и загадочных рисунков в истории мирового искусства. Этот небольшой набросок пером и чернилами, с подкраской акварелью, изображает обнаженную мужскую фигуру в двух наложенных позициях, вписанную в круг и квадрат.
Несмотря на кажущуюся простоту, «Витрувианский человек» веками привлекает внимание ученых, философов, эзотериков, порождая бесчисленные интерпретации и теории. Попробуем проникнуть в некоторые тайны этого мистического рисунка настолько глубоко, насколько возможно.
Леонардо создал «Витрувианского человека» как иллюстрацию для своей книги о пропорциях человеческого тела, основанной на трактате древнеримского архитектора Витрувия «Десять книг об архитектуре». Этим объясняется название рисунка.
Сам набросок выполнен на листе тонкой бумаги размером 34,4 на 25,5 см, который хранится в Галерее Академии в Венеции. Из-за хрупкости и уязвимости рисунок крайне редко представляют взорам публики. Последний раз его демонстрировали на выставке в 2019 году — впервые за долгие годы.
Адепты теории сакральной геометрии, такие как Джон Мичелл и Чарльз Гилкрист, усматривают в этой «сокрытости» рисунка знамение его оккультной силы и эзотерического предназначения. Якобы Леонардо сознательно зашифровал в нем тайное герметическое и алхимическое знание, доступное лишь избранным. И потому рисунок должен быть сокрыт от глаз профанов.
Отдельные конспирологически настроенные авторы, вроде скандально известного Дэвида Айка и Джордана Максвелла, вообще утверждают, что подлинный «Витрувианский человек» давно утрачен или спрятан, а публике изредка предъявляют лишь искусную копию-симулякр. Настоящий же рисунок якобы хранится в тайных архивах Ватикана или масонских лож, где служит сакральным объектом в мистических ритуалах посвящения.
Впрочем, по одной из самых экстравагантных версий, продвигаемой психоисториком Майклом Талботом и конспирологом Ричардом Хоагландом, оригинал «Витрувианского человека» вообще никогда не существовал в нашей реальности! Якобы Леонардо привнес его из некоего параллельного мира или альтернативной временной линии в качестве «кванта информации», материализовав силой мысли и визуализации. Таким образом «Витрувианский человек» предстает межпространственным артефактом, носителем сверхчеловеческого и даже внечеловеческого знания.
На первый взгляд, «Витрувианский человек» — это просто иллюстрация идеальных пропорций человеческого тела, описанных Витрувием. Леонардо с математической точностью вписывает фигуру нагого атлетичного мужчины в круг и квадрат, демонстрируя геометрические соотношения между частями тела.
Однако для многих дерзновенных исследователей этот рисунок — гораздо больше, чем просто анатомическая штудия. В нем прозревают воплощение целой философской концепции о месте человека в универсуме, о сути и предназначении humanus sapientis — «человека разумного».
Так, психолог и визионер Карл Густав Юнг истолковывал «Витрувианского человека» как мандалический архетип «Самости» — средоточия и идеала целостности и индивидуации человеческой личности. Знаменитый историк религий Мирча Элиаде усматривал в рисунке Леонардо символ coincidentia oppositorum — изначального единства и равновесия противоположностей, примирения духа и материи, микро- и макрокосма в Антропосе.
Эзотерики ХХ века, такие как Рене Генон, Юлиус Эвола или Манли Палмер Холл, прочитывали «Витрувианского человека» как иероглиф и ключ к сокровенным доктринам герметизма, каббалы, алхимии и розенкрейцерства. Якобы Леонардо зашифровал в пропорциях фигуры «технологию» трансформации профанического человека в homo universalis — просветленное богочеловеческое существо, архетип идеального мудреца-монарха-мага.
Радикальные адепты западного оккультизма и синкретических нью-эйдж учений, вроде эксцентричного мага Алистера Кроули или психонавта Теренса Маккены, пытались увидеть в «Витрувианском человеке» свидетельство контактов Леонардо с иными формами разума и его инициации в некий «космический гнозис». При этом идеальная фигура истолковывалась как изображение Адама Кадмона — космического Первочеловека каббалистической доктрины, вмещающего в себя и эманирующего все множество миров и существ.
Отдельные одиозные персонажи вроде Захарии Ситчина, известного по теории «древних астронавтов», даже пытались провести параллели между «Витрувианским человеком» и шумерскими изображениями аннунаков — гипотетических богов-инопланетян, якобы создавших человеческую расу путем генной инженерии. С этой точки зрения рисунок Леонардо предстает «чертежом» трансгенного совершенного существа, несущего коды дальнейшей эволюции и обожения homo sapiens.
Ключ к разгадке эзотерического смысла «Витрувианского человека», по убеждению многих, таится в его геометрии и математике. Рисунок буквально соткан из числовых и пространственных символов и аллюзий.
Например, квадрат и круг, в которые вписана фигура, в мистических традициях всего мира предстают образами Земли и Неба, материи и духа, имманентного и трансцендентного. Их гармоническое объединение в фигуре человека воплощает древнейшую интуицию антропокосмизма — родства и взаимосвязи микрокосма и макрокосма, человека как «меры всех вещей».
Пропорции фигуры в рисунке максимально приближены к золотому сечению — «божественной пропорции», лежащей в основе красоты, гармонии и динамического равновесия в природе, искусстве, музыке. А центр круга, совпадающий с пупком фигуры, наделяется символикой omphalos — пупа Земли, сакрального центра мира, точки иерофании и теофании.
Дотошные знатоки сакральной геометрии, вроде Роберта Лоулора или Джона Мичелла, усматривают в «Витрувианском человеке» квинтэссенцию древнеегипетских, пифагорейских, платонических и христианско-гностических доктрин о незримом геометрическом каркасе Вселенной и человека как ее органической части. Анализируя рисунок, они обнаруживают в нем некие идеальные геометрические формы — Везика Писцис, Древо Жизни, Цветок Жизни и т.д. — в которых якобы зашифрованы тайны мироздания.
Самые рьяные конспирологи, вроде Грэма Хэнкока или покойного ныне Захарии Ситчина, пытаются интерпретировать геометрию «Витрувианского человека» как зашифрованное послание працивилизаций, инопланетного разума или даже… путешественников во времени! Дескать, великие посвященные вроде Леонардо общались со «звездными учителями» или «древними» и транслировали полученное в «Школах Мистерий» знание с помощью подобных рисунков-иероглифов.
Приверженцы концепции «геомантии» и «сакральной географии», такие как Джон Мичелл, Филипп Карденас или Марко Бюсальи, пытаются соотнести фигуру «Витрувианского человека» с гипотетической сакральной геометрией Земли, узлами «мировой энергетической решетки», «вихревыми точками» и направлениями лей-линий. Якобы именно в этих местах следует строить мегалитические обсерватории, пирамиды и храмы для улавливания космической энергии.
Фанатичные нумерологи всех мастей, от ортодоксальных каббалистов до эзотериков нью-эйдж, вдохновленные примером Матилы Гики, пытались выявить в рисунке Леонардо тайный нумерологический код мироздания. Так, например, числа 5 (пентаграмма, вписанная в фигуру), 7 (высота фигуры), 12 (ширина раскинутых рук) возводятся ими в ранг сакральных чисел-архетипов, ключей к морфогенетическим паттернам бытия.
Предельно загадочен и сам антропоморфный персонаж «Витрувианского человека». Многие, от Зигмунда Фрейда до цифрового художника Лилиан Шварц, склонны видеть в нем скрытый автопортрет самого Леонардо, исходя из сходства черт лица и пропорций тела.
Если это так, то, вписывая себя в сакральную геометрию круга и квадрата, Леонардо мог совершать магический ритуал духовной инициации, виртуально отождествляясь с вечным архетипом «универсального человека». Возможно, художник зашифровал тут личную формулу достижения гениальности через активацию соматических и психических ресурсов правого и левого полушарий мозга.
Другая группа исследователей, включая известного историка эзотеризма Майкла Бейджента или физика Бента Кристиансена, рассматривает «Витрувианского человека» как ключ к разгадке легенды о бессмертии Леонардо. Якобы художник открыл секрет остановки и даже обращения биологического времени, и зашифровал его в пропорциях своего «идеального тела».
Нашлись и такие экстравагантные авторы, как писатели Ричард Эндрюс и Грэм Хэнкок, Дэвид Уилкок или покойный Захария Ситчин, которые трактуют «Витрувианского человека» как послание… самого Леонардо из будущего или параллельной реальности! Дескать, великий визионер и маг каким-то образом трансцендировал пространство-время, оставив нам весть о грядущих судьбах человечества и своем сверхчеловеческом статусе.
Парадоксальные мыслители вроде Линн Пикнетт, Клайва Принса или Майкла Бейджента, известные по сенсационному бестселлеру «Святая Кровь и Святой Грааль», стремятся убедить нас в существовании некоего «Витрувианского манускрипта» — дневника или трактата Леонардо с детальными комментариями к своему загадочному рисунку.
Этот гипотетический текст якобы содержал сокровенную квинтэссенцию мировоззрения и открытий Леонардо, его философский Magnum Opus («Великое Делание»). Тут предположительно раскрывалась тайная доктрина об эволюционном и духовном восхождении человека, его алхимической трансмутации из «свинца» плотского несовершенства в «золото» просветленного Антропоса. «Витрувианский человек» в этом контексте предстает иконическим образом-шифром, визуализирующим ступени этого сакрального процесса.
По версии конспирологов, «Витрувианский манускрипт» содержал в себе ключи к сокровенным практикам Леонардо — от техник визионерского транса и осознанных сновидений до тантрической сексуальной йоги и алхимических опытов по созданию гомункула и эликсира бессмертия. В нем находились описания контактов Леонардо с незримыми Учителями и параллельными мирами, его инициаций в герметические ордена и мистические культы.
Якобы именно через этот манускрипт Леонардо передал тайным обществам посвященных вроде приората Сиона, розенкрейцеров или иллюминатов сакральное знание, ведущее к трансцендированию человеческого удела. «Витрувианский человек» в этом свете оказывается геометрическим ключом-кодом к обретению сверхспособностей, власти над пространством-временем, искусству билокации и левитации.
Впрочем, академические ученые относят «Витрувианский манускрипт» к области досужих фантазий и спекуляций. Ведь никаких документальных свидетельств его существования, в отличие от других записей и трактатов Леонардо, не сохранилось.
Как бы то ни было, тайна личности Леонардо да Винчи и подлинный смысл его творений вроде «Витрувианского человека», похоже, не поддаются однозначной трактовке и исчерпывающей рационализации. Они пребывают в зазоре между искусством, наукой, философией и мистикой, ускользая от попыток втиснуть их в прокрустово ложе очередной теории или идеологии.
Леонардо, этот универсальный гений, творческий медиум и провидец, предстает своего рода синтетической, интегральной фигурой — носителем и катализатором разных модусов познания и миропонимания. В его личности и наследии сходятся, сплавляются, трансмутируют казалось бы несовместимые, противоположные начала — аполлоническое и дионисийское, интеллект и интуиция, логос и мифос.
Возможно, именно этот coincidentia oppositorum («совпадение противоположностей»), эта целостность и многомерность взгляда на реальность делает наследие Леонардо столь притягательным для самых разных интерпретаторов — от маститых профессоров до эзотериков-конспирологов. Каждый находит в нем что-то свое, близкое его способу видения и понимания.
«Витрувианский человек» Леонардо да Винчи — уникальный культурно-семиотический феномен, средоточие тайн и парадоксов, неиссякаемый источник толкований и проекций. Этот небольшой рисунок вмещает в себя целую вселенную смыслов — от математики и анатомии до философии и мистики, от ренессансного гуманизма до постмодернистских фантазмов.
Художник, ученый, изобретатель и визионер, Леонардо воплотил в себе максимы sapere aude и homo universalis — дерзновение разума и идеал всесторонней реализации творческого потенциала человека. И быть может, именно его многогранный гений сумел уловить в простых линиях фигуры, круга и квадрата отсвет высшей Истины о природе и предназначении антропоса.
«Витрувианский человек» — это мандала самопознания и трансформации для любой эпохи, культуры, личности. Не потому ли его тайна продолжает волновать умы и сердца? Не потому ли он стал культовым образом, воспроизводимым на всех уровнях — от поп-арта и рекламы до интеллектуальных спекуляций и духовных практик?
Разгадать загадку «Витрувианского человека» до конца, раз и навсегда, наверное, не суждено никому из смертных. Но само стремление к этой разгадке, похоже, и делает нас людьми в самом глубоком, леонардовском смысле. Людьми, жаждущими познать себя и вселенную во всей их сложности, многогранности, неисчерпаемости.
Кто знает, быть может, главный завет и урок «Витрувианского человека» — в приглашении каждого из нас расширить границы своего опыта и самоосознания? Научиться мыслить и творить целостно и парадоксально, объединяя логику и воображение, критичность и интуицию, интеллект и сверхчувственное прозрение? Дерзнуть выйти за пределы привычной «человеческой, слишком человеческой» самоидентичности?
Тогда «Витрувианский человек» воистину обретает значение путеводной звезды личностной и культурной эволюции, символического ориентира на пути реализации всей полноты нашего человеческого и сверхчеловеческого потенциала…
