История масонства в Иране представляет собой одну из самых захватывающих и малоизученных глав в летописи этой древней страны. Более двухсот лет назад, когда Европа переживала эпоху Просвещения, а Персидская империя династии Каджаров искала пути модернизации, на иранской земле зародилось движение, которому суждено было оказать колоссальное влияние на политическую судьбу страны, а затем исчезнуть в огне исламской революции.
Первые нити, связавшие Персию с масонством, протянулись через Индию. В мемуарах Мира Абд аль-Латифа Шуштари, умершего в 1805 году, встречаются удивительные строки о том, как среди персоязычных жителей Индии масонство стало известно под названием «фарамуши» — забвение. Это слово как нельзя лучше отражало суть организации, члены которой на любой вопрос о своей деятельности отвечали: «Я не могу вспомнить». Именно из Индии термины «фарамуши» и «фарамуш-хана» — дом забвения — перекочевали в Персию, где им предстояло стать символами движения за просвещение и конституционную монархию.
Любопытно, что первый перс, столкнувшийся с масонством на европейской почве, решительно отверг предложение вступить в эту организацию. Мирза Абу Талеб Хан Исфахани, находившийся в Лондоне с 1800 по 1802 год, был настолько потрясен увиденными им «буйными и распутными действиями» масонов, что категорически отказался от инициации. Совершенно иную реакцию проявил Аскар Хан Афшар, посол Фатх-Али Шаха во Франции. В 1808 году он стал первым персом, принявшим масонское посвящение, причем церемония прошла в материнской ложе философского шотландского обряда в Париже в присутствии самого Регно де Сен-Жан д’Анжели, государственного министра Наполеона.
Этот дипломатический прецедент открыл дорогу для целой череды персидских аристократов и государственных деятелей, которые видели в масонстве не просто тайное общество, а мостик к европейской цивилизации и прогрессивным идеям. Британцы быстро последовали французскому примеру: уже в 1810 году Мирза Абу-л-Хасан Хан Илчи Ширази, посол в Лондоне, получил предложение о вступлении в ложу от сэра Гора Оузели, своего официального покровителя.
Особенно значимым событием стала инициация трех каджарских принцев в 1835 году. Резаколи, Наджафколи и Теймур — сыновья Хосейна-Али Мирзы Фарманфармы, безуспешно претендовавшего на трон после смерти Фатх-Али Шаха, — были привезены в Англию Джеймсом Фрейзером и торжественно приняты в лондонскую ложу. Их подробные дневниковые записи донесли до нас живое описание масонских церемоний: «Здесь мы имели честь присоединиться к ложе, где все мы получили наш первый градус в этом благороднейшем обществе. Каждый человек, желающий стать членом, должен быть старше двадцати двух лет. Ни раб, ни женщина не допускаются. Масон может получить три первых градуса масонства в течение полутора лет, а четвертый — после истечения этого периода».
Подлинным отцом иранского масонства стал Мирза Малкам Хан — фигура столь же противоречивая, сколь и влиятельная. Этот армянин по происхождению, принявший мусульманские имя и титул, получил образование во Франции и стал страстным поборником европейских идей просвещения. Вернувшись в Иран в конце 1850-х годов, он загорелся идеей создания организации, которая могла бы стать проводником западных реформ в традиционном персидском обществе.
В 1859 году с согласия самого Насер ад-Дин Шаха Малкам Хан основал «Фарамуш-хана» — первое тайное общество на иранской земле, построенное по образцу европейских масонских лож. Собрания проходили в доме каджарского принца Джалал ад-Дина Мирзы, но руководил ими сам Малкам Хан. Программа общества включала десять основополагающих принципов: признание прав человека, безопасность людей и имущества, безопасность чести, равенство всех перед законом, признание заслуг, ответственность чиновников, свободу торговли и ассоциаций, меритократию.
Малкам Хан обладал удивительным талантом политического организатора и глубоким пониманием иранского общества. За короткое время он сумел привлечь в свои ряды людей самых разных сословий — от выпускников нового технического училища Дар уль-Фунун до представителей высшей знати. Среди членов Фарамуш-хана оказались видные политики, студенты, и даже либеральные священнослужители вроде Сейеда Садека Табатабаи. В атмосфере отсутствия каких-либо легальных форм политической деятельности это общество стало единственной площадкой для обсуждения насущных вопросов: борьбы с тиранией, утверждения законности, экономических реформ, причин отсталости Ирана и секретов западного прогресса.
Однако успех Фарамуш-хана обернулся его погибелью. Когда до шаха дошли слухи о том, что члены общества обсуждают возможность установления республики во главе с принцем Джалал ад-Дином Мирзой, Насер ад-Дин Шах пришел в ярость. В 1861 году Фарамуш-хана была закрыта, а Малкам Хан отправлен в изгнание. Тем не менее семена, посеянные этой организацией, дали всходы несколько десятилетий спустя, когда многие бывшие члены общества сыграли ключевую роль в Конституционной революции.
После сорокалетнего перерыва масонство вернулось в Иран в совершенно новом обличье. В 1907 году ученик Малкама Хана Аббасколи Хан Казвини Адамият предпринял попытку возродить движение, основав «Маджма-е Адамият» — Лигу человечества. Однако подлинное возрождение произошло годом позже, когда 21 апреля 1908 года была официально открыта ложа «Бидари» или «Le Réveil de l’Iran» — Пробуждение Ирана, ставшая первой в истории Персии ложей, официально признанной европейской великой ложей.
Эта ложа, работавшая под эгидой французского Великого Востока, объединила цвет иранской интеллигенции. Первым досточтимым мастером стал Жан-Батист Лемер, музыкальный директор персидской армии, но подавляющее большинство руководящих постов заняли иранцы. Еще до получения официального признания из Парижа ложа начала активную деятельность по инициации выдающихся деятелей персидской культуры и политики.
Список членов «Пробуждения Ирана» читается как энциклопедия персидского просвещения. Здесь был ученый и политик Хасан Такизаде, писатель и создатель персидского толкового словаря Мирза Али-Акбар Хан Дехкода, прогрессивные священнослужители Садек Моджтахед Сангаладжи и Исмаил Моджтахед Бехбахани, председатель парламента Наср-Аллах Такави, знаменитый оратор и тайный азали Джамал ад-Дин Исфахани. Особое место занимал Мохаммад-Али Форуги — выдающийся государственный деятель и ученый, изучавший древнюю историю Ирана, который впоследствии дважды становился премьер-министром.
Каджарские принцы также не остались в стороне: в ложу вступили Масуд Мирза Зелл ас-Солтан, Аман-Аллах Мирза, Ибрагим Хан Захир ад-Даула. Но самым ярким литературным памятником персидского масонства стала грандиозная поэма Адиб аль-Мамалека Фарахани — произведение в пятистах тридцати восьми рифмованных куплетах под названием «Аин-е Фрамашун ва Фарамуш-хана». Поэт с удивительной изобретательностью переосмыслил масонскую символику через призму исламской и персидской традиции: коранический термин «ахль аль-байт», обозначающий семью Пророка, он интерпретировал как «Народ ложи».
Международные связи иранских масонов простирались далеко за пределы Тегерана. Дипломаты, входившие в «Пробуждение Ирана», познакомились с масонством во французских, турецких и ливанских ложах, образовавших настоящую сеть от Европы до Ближнего Востока. Ложа «Ла Клементе Амитье» в Париже, несколько турецких лож в Стамбуле, ложа «Ле Либан» в Бейруте — все это можно было назвать иранским масонством в изгнании, готовившим кадры для будущих преобразований на родине.
Роль масонов в Конституционной революции 1906 года невозможно переоценить. Практически каждый политический лидер этого движения состоял в единственной тогда ложе «Пробуждение Ирана». Они популяризировали идеалы Французской революции — свободу, равенство, братство, — адаптируя их к иранским реалиям. К концу существования ложи в ней состояло сто восемь иранцев, семь французов, два бельгийца, два армянина из Турции и один итальянец. Среди иранских членов было двадцать четыре государственных чиновника и двадцать два известных политика, что наглядно демонстрирует степень проникновения масонских идей в правящую элиту.
Роялистский переворот июня 1908 года временно парализовал деятельность ложи, но уже с 1910 года инициации возобновились с новой силой. Однако Первая мировая война и связанные с ней потрясения подорвали это многообещающее начинание. После 1923 года никаких упоминаний о «Пробуждении Ирана» в документах французского Великого Востока не встречается.
С приходом к власти Реза Шаха в 1925 году масонство в Иране вступило в полосу долгого затишья. Новый правитель, установивший жесткую автократию, с подозрением относился ко всем тайным обществам. Ложа «Пробуждение Ирана» самораспустилась в начале 1920-х годов, чтобы не навлечь на себя гнев режима. Парадоксально, но именно в этот период семь бывших членов распущенной ложи поочередно занимали пост премьер-министра. Ведущей фигурой среди них был Мохаммад-Али Форуги, который хранил архивы ложи в собственном доме до самой смерти в 1942 году.
Для иностранцев в Иране в это время действовали три шотландские ложи, предназначенные исключительно для неиранских граждан. Первой стала ложа «Свет Ирана», основанная в 1919 году в Ширазе для британских офицеров — первая регулярная ложа, официально зарегистрированная в Персии. После закрытия в 1921 году она была возрождена в Тегеране в 1922 году и просуществовала до 1970-х годов. Две другие ложи, получившие название «Пионерские», были созданы в 1923 году в Абадане и Месджед-е Солеймане для сотрудников Англо-иранской нефтяной компании под юрисдикцией Индийской великой ложи.
Характерно, что современный наблюдатель середины 1940-х годов отмечал: «Отсутствие иранских граждан среди членов лож в Иране объясняется не недостатком гостеприимства со стороны самих лож, а выраженным желанием гражданских властей, чтобы иранцы не принимались в их ряды».
Возрождение персидского масонства произошло 24 ноября 1951 года, когда Мохаммад-Халил Джавахери основал ложу «Пехлеви» или «Хомаюн». Время создания этой ложи было выбрано далеко не случайно: она появилась на пике кризиса национализации нефти, всего через шесть месяцев после формирования националистического правительства Мохаммада Мосаддыка. Ложа «Пехлеви» позиционировалась как инструмент мобилизации персидских нотаблей против политики национализации и претендовала на связь с Великим Востоком через посредничество некой туманной великой ложи в Каире.
Возобновление масонской деятельности в разгар политического кризиса породило новую волну подозрений. Многие иранцы различных политических взглядов увидели в этом происки британских спецслужб. Американские дипломаты того времени отмечали, что организация «в народе считается многими иранцами мощным закулисным политическим инструментом, обычно подчиненным британским интересам». Секретность, окружавшая ложу, только усиливала подозрения, но характер и известность предполагаемых членов — сенаторов, министров, видных политических деятелей — свидетельствовали о том, что даже как чисто братская организация ложа представляла собой средоточие значительной политической и экономической власти.
Подлинный расцвет иранского масонства пришелся на период с 1955 по 1978 год. Первая шотландская ложа для персов была учреждена в 1957 году под названием «Тегеран». Ее возглавили видные деятели: великим мастером стал Хосейн Шагаги, заместителем — Голам-Реза Киан, старшим стюардом — знаменитый физик Мохаммад Хесаби, младшим стюардом — Али-Асгар Хашаяр, церемониймейстером — генерал-майор Исмаил Шафаи. К 1969 году под шотландской юрисдикцией действовало уже четырнадцать лож.
Параллельно развивались немецкие ложи. Первой стала ложа «Мехр», основанная 5 февраля 1960 года в Тегеране под эгидой Объединенных великих лож Германии. Теодор Фогель, гроссмейстер немецких масонов, лично курировал создание иранских лож, подчиненных немецкой юрисдикции. Французская национальная великая ложа также учредила свои филиалы, начиная с 1955 года.
Венцом этого строительства стало создание в 1969 году единой Великой ложи Ирана, объединившей сорок три ложи различных юрисдикций с общим числом членов в одну тысячу тридцать пять человек. Великим мастером стал Джафар Шариф-Эмами — политический деятель, дважды занимавший пост премьер-министра и пользовавшийся особым доверием шаха. Его масонские связи давали ему неформальное влияние в политической элите, которое он умело использовал в своей карьере.
Однако создание единой великой ложи сопровождалось серьезными внутренними конфликтами. Раскол между различными юрисдикциями привел к тому, что Шариф-Эмами был вынужден создать собственные ложи — «Нахид» в 1964 году и «Кейван» в 1966 году, — чтобы получить право сформировать региональную великую ложу. Эти ложи были признаны основными англо-американскими, французскими и немецкими масонскими организациями, и в 1968 году были преобразованы в районную великую ложу под патронатом Объединенных великих лож Германии.
Важной вехой стало введение в Иране высших градусов шотландского обряда. В 1965 году группа персидских мастеров обратилась к французской национальной великой ложе с просьбой об учреждении капитула для практики шотландского обряда, дающего градусы с четвертого по тридцать третий. Верховный совет Франции дал согласие, и Махмуд Хуман получил степень тридцать третьего градуса, став «заместителем Верховного совета Франции в долине Ирана». С образованием Великой ложи Ирана в 1969 году был формально учрежден и Верховный совет Ирана, а Хуман стал первым суверенным великим командором Ирана, занимая этот пост до смерти в 1980 году.
Персидское масонство отличалось от западного аналога своим подчеркнуто элитарным характером. Если в большинстве стран масонство привлекало преимущественно средний класс, то в Иране с самого начала его ряды пополняли принцы, послы, высокопоставленные чиновники. Статистические данные говорят сами за себя: более сорока процентов премьер-министров в период с 1906 по 1978 год, около двадцати пяти процентов министров, двадцати пяти процентов сенаторов и примерно двадцати трех процентов депутатов парламента в 1950-1970-х годах были масонами. Лишь в конце 1970-х годов социальный состав несколько демократизировался за счет людей из средних слоев, стремившихся к социальному и политическому продвижению.
Ритуальная сторона иранского масонства адаптировалась к местным условиям. Ложи предлагали три основных градуса — ученик, подмастерье и мастер масон, обозначавшихся персидскими терминами «шагерд», «рафик» и «остад». Церемония инициации воспроизводила классическое масонское «путешествие от тьмы к свету». Кандидаты являлись с завязанными глазами, одетые в белые одежды, с одной ногой в простой тапочке. Они торжественно заявляли о желании быть принятыми в ложу и клялись в верности братству. Повязка снималась, когда досточтимый мастер задавал ритуальный вопрос: «Пребывая в состоянии тьмы, каково преобладающее желание вашего сердца?» — и кандидат отвечал: «Свет». В этот момент его внимание обращалось на священные книги различных конфессий — Библию, Тору, Коран или Авесту, — а также на масонские символы циркуля и угольника.
Особый интерес представляют связи иранского масонства с зороастрийской традицией. Через масонские сети устанавливались тесные контакты между шиитскими реформистами Ирана и парсийскими общинами Бомбея. К.Р. Кама, влиятельный парсийский реформист, общественный деятель и открытый масон, активно пропагандировал идею о связях между масонством и зороастризмом, находя параллели с древними митраистскими мистериями. К 1870 году благотворительная деятельность бомбейской ложи «Восходящая звезда Западной Индии» распространилась на сирот Сингапура и бедных зороастрийцев в Иране.
Когда в 1907 году выдающиеся иранские реформисты решили создать первую официальную масонскую ложу в Тегеране, они не случайно назвали ее «Пробуждение Ирана». Среди основателей были зороастрийский представитель в парламенте Арбаб Кейхосрав Шахрох, премьер-министр и специалист по древней истории Ирана Мохаммад Али Форуги, идеолог возрождения Сейед Хасан Такизаде, будущий премьер-министр и посол в Великобритании Хосейн Ала, министр культуры Ибрагим Хакими. Через масонскую структуру и ее обширную глобальную сеть идеи возрождения распространялись среди реформистской элиты, преодолевая классовые, национальные и религиозные границы.
Всю эту сложную и разветвленную систему внимательно отслеживала созданная в 1957 году спецслужба САВАК. Организация, получившая от ЦРУ как финансирование, так и методы работы, развернула тотальное наблюдение за всеми аспектами политической жизни страны. Масонские ложи не стали исключением. САВАК создала детальные досье на всех членов лож, отслеживала их связи, контролировала переписку. Именно документы САВАК стали позднее основным источником информации о персидском масонстве периода Пехлеви.
Исследователь Эсмаил Раин, создавший фундаментальный трехтомный труд «Фарамуш-хана ва ферамасонери дар Иран», получил доступ к части этих материалов. По некоторым данным, сам Раин работал по заданию САВАК, что объясняет антимасонскую направленность его книги. Тем не менее его работа содержит уникальную информацию: конституции лож, правила, повестки церемоний, списки назначений, переписку и подробные реестры масонов с указанием их принадлежности к различным ложам. Согласно исследованию Раина, после Второй мировой войны только пять премьер-министров Ирана не были масонами: Али Размара, Асадолла Алам, Али Амини, Абдолхоссин Хаджхир и Фазлолла Захеди. Все остальные немасонские премьеры предшествующих ста пятидесяти лет, за исключением Реза Хана, чей контроль над армией обеспечивал ему защиту, были либо убиты, либо отстранены от власти.
Крах наступил внезапно и был беспощаден. Исламская революция 1978-1979 годов поставила масонство в ряд главных врагов нового режима. Революционеры обвиняли масонов в том, что они представляют собой еврейскую по сути организацию, являющуюся истинной властью в государстве. Уничтожение масонства провозглашалось одним из краеугольных камней революции. Когда революционные комитеты захватили здание Великой ложи Ирана и обнародовали списки членов, начались массовые аресты. Масонство было официально запрещено, все его члены объявлены врагами народа, многие казнены по обвинению в заговоре и государственной измене.
Масштабы преследований поражают. В июне 1980 года было уволено четыреста восемьдесят пять сотрудников министерства нефти, обвиненных в принадлежности к САВАК, поддержке шахского режима, масонстве и членстве в прежнем парламенте. В 1984 году были аннулированы лицензии группы юристов за их «подобострастие» шахскому режиму и «связи с масонами, САВАК и иностранцами». Закон о политических партиях 1988 года прямо запретил масонам создавать политические организации или вступать в них.
Идеологическое обоснование запрета опиралось на теорию о том, что масонство служит инструментом проникновения западных идей под контролем международного сионизма. Новые власти утверждали, что одной из целей масонства было ограничение влияния шиитской религии в общественной жизни через поощрение сектантства и создание еретических течений вроде шейхизма или бахаизма. Чтобы увеличить свое влияние среди населения, масоны якобы использовали девизы, соответствующие исламским принципам, а затем распространяли собственные идеи. Эта стратегия привлекла даже некоторых религиозных деятелей, принявших масонство за движение, защищающее ценности ислама.
Любопытно, что еще до революции в среде шиитского духовенства существовала серьезная оппозиция масонству. Семидесятые годы стали временем организации духовенства и народа против шаха и близких ему структур, включая масонские ложи. Показательна судьба Сейеда Хасана Эмами — одного из немногих священнослужителей, благосклонно относившихся к масонству. Получивший юридическое образование в Европе, хорошо знакомый с европейской историей и философией, он поддерживал отношения с шахским двором и в 1966 году был приглашен в ложу «Нур». Это решение серьезно повредило его репутации среди коллег-священнослужителей.
Немногим персидским масонам удалось покинуть страну. В ноябре 1982 года семнадцать бывших мастеров персидских лож обратились к Джафару Шарифу-Эмами, находившемуся в американской эмиграции, с просьбой разрешить им продолжить масонскую деятельность как членам Великой ложи Ирана. Просьба была удовлетворена, и 22 декабря состоялось заседание Великого комитета в храме Великой ложи Нью-Йорка. Шариф-Эмами назначил своего близкого соратника Хосейна Дафтариана заместителем великого мастера, а 1 апреля 1983 года торжественно возвел его в сан великого мастера Великой ложи Ирана в изгнании.
Для легального возобновления деятельности требовалось покровительство американской великой ложи. 26 марта 1985 года Великая ложа Массачусетса предоставила официальное разрешение Великой ложе Ирана в изгнании на проведение масонской деятельности в Бостоне. Через год были созданы три ложи: «Мовлави» № 2, «Хафез» № 8 и «Хатеф» № 33 — со ста двадцатью членами, проводившими регулярные собрания в храме Великой ложи Массачусетса. Первое заседание Великой ложи Ирана в изгнании состоялось 3 мая 1986 года с Дафтарианом на посту великого мастера в бостонском храме.
В 1992 году великим мастером был избран Мохаммад-Хасан Мошири, в 1995 году его сменил Мозаффар Джандаги, переизбранный в 1998 году. Тогда же была учреждена ложа «Тус» № 35. Параллельно 3 июля 1988 года был официально реактивирован Верховный совет Ирана в изгнании, курирующий высшие градусы шотландского обряда с четвертого по тридцать третий.
Не все персидские масоны объединились вокруг Великой ложи в изгнании. Багер Хайят, занимавший пост заместителя великого мастера и баллотировавшийся на выборах 1992 года, после поражения покинул организацию с группой единомышленников. Они продолжили деятельность в ложе «Мехр» № 90 — персоязычной ложе в Вашингтоне, зарегистрированной Великой ложей округа Колумбия в 1990 году. Под той же юрисдикцией работали ложа «Ла Франс», созданная в 1992 году и ведущая работу на французском языке, и армяноязычная ложа «Хаястан» № 94.
Сегодня Великая ложа Ирана в изгнании базируется в Лос-Анджелесе, хотя собрания проводятся в Массачусетсе под покровительством местной великой ложи. Эта организация служит живым напоминанием о сложных отношениях Ирана с модернизацией и западными идеями. В самом Иране запрет на масонство остается незыблемым — правительство Исламской Республики рассматривает его как подрывную антиисламскую организацию. Масонская деятельность на территории страны возможна только подпольно, что заставляет немногих оставшихся членов встречаться в строжайшей тайне, постоянно рискуя свободой и жизнью.
Иран стал первой страной в мире, выразившей свою неприязнь к масонству через современные технологии — создав специальное антимасонское эмодзи. В настоящее время двадцать три государства мира официально поддерживают масофобию на государственном уровне, но именно Иран остается наиболее последовательным в своей борьбе с этой организацией.
Влияние масонства на иранскую культуру оказалось более глубоким и долговременным, чем может показаться на первый взгляд. Масонские символы незаметно проникли в различные аспекты персидского искусства и архитектуры. Всевидящее око — символ божественного наблюдения — появилось в иранской живописи и зодчестве, а циркуль и угольник нашли отражение в ювелирных изделиях и декоративном искусстве. Правда, эти символы редко использовались открыто и были понятны только посвященным.
Литературное наследие персидского масонства не ограничивается грандиозной поэмой Адиб аль-Мамалека. Автор активно использовал терминологию исламской мистики и традиций ремесленных цехов для перевода масонских понятий на персидский язык. Его творчество установило связь между историей возникновения масонства и темами древнеиранской истории, ислама и, в частности, суфизма. Это произведение стало уникальным синтезом западной масонской традиции и восточной духовности, продемонстрировав удивительную способность персидской культуры к адаптации и творческому переосмыслению чужеродных элементов.
Исследование истории масонства в Иране открывает перед нами удивительную картину культурного взаимодействия между Востоком и Западом. Эта организация, возникшая в средневековых европейских цехах каменщиков, в иранской интерпретации стала мостом между традиционным мусульманским обществом и идеями европейского Просвещения. Персидские масоны не просто копировали западные образцы — они творчески переосмысливали их, создавая уникальный синтез, в котором масонские ритуалы соседствовали с зороастрийскими символами, а французские революционные лозунги переплетались с персидской поэзией.
Элитарный характер иранского масонства, его глубокое проникновение в структуры государственной власти, активная роль в модернизации страны — все это делает персидский опыт уникальным в мировой истории масонства. Нигде больше эта организация не достигала такого политического влияния и не играла столь значимой роли в трансформации традиционного общества. Парадоксально, но именно эта исключительность стала причиной трагического финала: чем глубже масонство укоренялось в иранской элите, тем сильнее становилось неприятие его в народных массах, видевших в масонах проводников чуждого западного влияния.
История персидского масонства завершилась, но ее уроки остаются актуальными. Она показывает, как идеи, рожденные в одной культуре, могут найти неожиданное воплощение в совершенно иной среде, как традиционные общества способны творчески адаптировать модернизационные импульсы, и как политические катаклизмы могут в одночасье разрушить результаты многолетнего культурного строительства. В конечном счете, история масонства в Иране — это история самого Ирана в его мучительных поисках пути между традицией и современностью, Востоком и Западом, верой и разумом.
Источники:
Encyclopædia Iranica: статьи «Freemasonry i. Introduction», «Freemasonry ii. In the Qajar Period», «Freemasonry iii. In the Pahlavi Period», «Freemasonry v. In Exile» (iranicaonline.org)
Рейн Э. (Rāʾīn, Esmāʿīl). Фарамуш-хана ва ферамасонери дар Иран. 3-е изд., 3 т. Тегеран, 1357 ш./1978.
Алгар Х. (Algar, Hamid). «An Introduction to the History of Freemasonry in Iran», Middle Eastern Studies, vol. 6, no. 3 (October 1970), pp. 276-296.
Рухани А. (Rouhani, Alaeddin). Аспекты истории масонства в Иране: Гушеххайи аз тарих фрамасонери дар Иран. 1988.
Дюмон П. (Dumont, Paul). «Les loges maçonniques d’obédience française à Istanbul», материалы по турецким ложам французского послушания.
Архивные материалы САВАК, конфискованные после Исламской революции 1979 года и хранящиеся в Институте персидских современных исторических исследований (Тегеран).
Документы Великого Востока Франции (Grand Orient de France) по ложе «Le Réveil de l’Iran».
Фрейзер Дж.Б. (Fraser, J.B.). Повествование о пребывании персидских принцев в Лондоне в 1835 и 1836 годах. Лондон, 1838.
Материалы Великой ложи Массачусетса и Великой ложи Нью-Йорка по Великой ложе Ирана в изгнании.
Документы Associated Press, Reuters, BBC по преследованиям масонов в Иране после 1979 года.
Котрелл Р. (Cottam, R.). Национализм в Иране. Питтсбург, 1964.
Сабатьенн П. (Sabatiennes, Paul). «Pour une histoire de la première loge maçonnique en Iran», Revue de l’Université de Bruxelles, nos. 3-4, 1977, pp. 414-442.
Алам А. (ʿAlam, A.). Дневники Алама. 3 т. Бетесда, 1992-95; англ. пер.: The Shah and I: The Confidential Diary of Iran’s Royal Court, 1969-1977. Лондон, 1991.
Зарконе Т. (Zarcone, Thierry). Исследования по масонству в Османской империи и современной Турции.
Материалы Канадского иммиграционного и беженского совета о положении масонов в Иране до и после 1979 года.
