Уроки Гога и Магога для масонского братства
Фра:. Ураниэль Альдебаран
33º, 90º, 97º, 98° SIIEM, 99º Hon WAEO, K:.O:.A:.
Орден Древнего и Изначального Устава Мемфис-Мицраим
Дорогие Братья и Сёстры! Недавно мне довелось беседовать с нашим собратом Денисом П:. из одной из российских лож. Речь зашла о трудностях и разногласиях, которые порой возникают даже в самых дружных и сплоченных масонских ложах. Эта тема заставила меня задуматься о глубинной природе подобных конфликтов и о том, какие духовные уроки мы можем извлечь из них.
Размышляя над этим, я неожиданно для себя обратился к сюжету о Гоге и Магоге из еврейской апокалиптической традиции. Чем больше я вспоминал древние тексты — от Библии до трудов средневековых каббалистов — тем яснее мне виделись поразительные параллели между этим мистическим преданием и реалиями масонской жизни.
Конечно, история о нашествии полчищ Гога и Магога и их сокрушении Божественной силой — это прежде всего грандиозная эсхатологическая притча. Но в ней можно усмотреть и глубокую метафору тех испытаний, которые поджидают на пути любое человеческое сообщество, в том числе и масонскую ложу.
Вспомним, что символизируют фигуры Гога и Магога в еврейской традиции. Они воплощают силы хаоса и разрушения, извечных противников Божественного порядка. Их вторжение в пределы Израиля — это покушение на святость, попытка поколебать основы миропорядка. Разве не с подобными вызовами сталкивается и масонское братство?
Основу повествования о Гоге и Магоге составляет загадочное пророчество Иезекииля. В 38-39 главах своей книги этот великий пророк описывает грандиозное вторжение в Землю Израиля несметных полчищ некоего Гога из страны Магог — и их сокрушительный разгром от руки Всевышнего. Завершается пророчество апокалиптическими картинами Божьего суда и наступлением мессианской эры.
Но загадочные фигуры Гога и Магога появляются уже в самом начале Библии. В 10 главе книги Бытие, в родословной народов мира, Магог фигурирует среди потомков Иафета, сына Ноя. А в книге Чисел (24:7) проницательные толкователи усматривают аллюзию на Гога в фигуре Агага — царя Амалека, извечного врага Израиля.
Что стоит за этими именами? Само их звучание говорит о многом. «Гог», возможно, восходит к древнееврейскому корню со значением «крыша», «кровля». А «Магог», несомненно, связано с понятием возвышенности, горы. В библейском контексте эти образы часто символизируют высокомерие, гордыню — то, что бросает дерзкий вызов небесам. Уже здесь мы можем усмотреть намек на ключевые темы масонской этики.
Но вернемся к пророчеству Иезекииля. Для позднейшей еврейской традиции оно стало неисчерпаемым источником толкований, духовных прозрений, эсхатологических спекуляций. Мудрецы Талмуда, мастера мидрашей, средневековые комментаторы и визионеры-каббалисты соревновались в расшифровке тайного смысла этих туманных строк.
Так, Талмуд в трактате Брахот (7б) помещает битву с Гогом и Магогом в контекст эсхатологических «мук рождения» (хевлей Машиах), которые будут предшествовать приходу Мессии. Здесь зашифрован глубокий духовный урок: рождение нового мира, эра гармонии и света неизбежно требует титанического усилия, преодоления сопротивления темных сил. Разве не тот же императив движет и масонским делом? Мы знаем: чтобы воздвигнуть совершенный Храм, нужно одолеть в себе и в мире косные силы хаоса.
Любопытный поворот сюжета дает Талмуд в трактате Авода Зара (3б). Здесь говорится, что изначально народам мира была уготована гибель в рядах армии Гога. Но Всевышний в своей милости даровал им отсрочку, шанс на спасение — если только они не примкнут к силам зла в решающий час. Эта идея удивительно созвучна масонскому мировоззрению. Ведь наш орден учит, что врата Храма открыты для всех людей доброй воли, независимо от их происхождения и верований. Но каждый должен сделать правильный выбор, встать на сторону Света.
Огромный простор для толкований сюжет о Гоге и Магоге получает в литературе мидрашей — творческом переосмыслении Библии, где фантазия древних рабби соединяется с глубочайшими духовными прозрениями. Здесь пророчество Иезекииля обрастает массой дополнительных деталей, красочных образов, назидательных историй.
Особенно впечатляет драматизмом описание последней битвы в Мидраш Ваикра Рабба (9:6). Здесь повествуется, как в конце дней все народы мира соберутся против Израиля, словно новые Гог и Магог. Но в решающий момент с небес обрушится огонь, и враги будут повержены. Остается только гадать, не стоит ли за этим образом духовный опыт, хорошо знакомый масонам, — внезапное озарение, нисходящее в душу, когда в горниле тяжких испытаний она научается всецело полагаться на волю Великого Архитектора.
Мидраш Берешит Рабба (56:10) связывает Гога и Магога с таинственными «царями Севера» из видений пророка Даниила. А Бемидбар Рабба (19:2) толкует пророчество Валаама о звезде Иакова как прямое указание на Машиаха, который одолеет полчища Гога. Так битва обретает поистине космический масштаб — это уже схватка метаисторических сил, определяющая судьбы мироздания. Масонство учит нас мыслить в подобных категориях: за фасадом будничных событий прозревать вечную битву Света и Тьмы, в которой каждому из нас отведена своя роль.
Мидраш Танхума (Бо 4) усматривает духовную параллель войне Гога и Магога уже в событиях Исхода. Подобно тому, как Всевышний некогда покарал египтян и избавил свой народ, Он разгромит полчища Гога и спасет Израиль. Так проступает один из лейтмотивов еврейского мировоззрения: история — это арена непрестанного противоборства добра и зла, но конечная победа предрешена. Это убеждение питает и масонскую веру в грядущее торжество вселенской гармонии.
Не менее впечатляющую картину великой битвы рисует Мидраш Псалмов (118:17). Победа над Гогом и Магогом видится здесь залогом бессмертия народа Израиля: «Не умру, но буду жить». За этими словами встает вся драма еврейской истории — череда невероятных испытаний и чудесных избавлений. Но они же выражают и масонский идеал верности пути истины, готовность претерпеть любые тяготы ради конечного торжества Света.
Тема Гога и Магога по-своему преломляется в апокалиптических видениях ранних еврейских мистиков. Так, 3 Книга Еноха (45:5) повествует о том, как архангел Михаил сразится с «царями-отступниками» Гогом и Магогом. Здесь неожиданно возникает тема космической войны, в которой ангельские силы противостоят полчищам тьмы. Не так ли и тружениками масонской ложи движет сознание того, что в их делании незримо участвуют высшие духовные инстанции?
Средневековые еврейские толкователи добавили новые краски и грани в осмысление образов Гога и Магога. Величайший экзегет Раши, опираясь на античную географию, помещает страну Магог в районе Черного моря. Радак видит в имени «Гог» царский титул правителя Магога. А философ Ральбаг склонен усматривать в Гоге и Магоге собирательный образ всех народов, враждебных Израилю. Но самые поразительные прозрения таятся в текстах еврейских мистиков-каббалистов.
Уже в Зогаре, основополагающем своде каббалы, Гог и Магог прочно ассоциируются с клипот — силами зла, «другой стороной». Их вторжение в мир воспринимается здесь как прорыв «змеиного начала», попытка темных сил поработить и осквернить Божественное творение. Но в решающей битве «князь тьмы» будет повержен, и «свет Лика Господня» воссияет в полную силу. Так сюжет обретает предельную онтологическую глубину — это уже битва за само бытие, за чистоту мироздания. Так и масонский труд предстает в свете мистического умозрения: это усилие по высвобождению Божественного света из плена косной материи, по одухотворению и просветлению тварного мира.
Каббала рабби Ицхака Лурии (XVI в.) вводит схватку с Гогом и Магогом в грандиозный контекст всемирного исправления — тиккун олам. Здесь силы зла предстают необходимым инструментом Провидения, «cosmic trigger», через противодействие которого в мире утверждается Божественная гармония. Их разгром знаменует собой решающий этап лурианской драмы — собирание рассеянных «искр святости», заключительный аккорд истории. Это учение удивительно созвучно масонской концепции ступенчатого совершенствования мироздания, в котором важны как позитивные, так и негативные силы.
Моше Хаим Луццатто, великий каббалист XVIII века, развивает ту же идею. В его понимании Гог и Магог — орудия Божественного замысла, призванные довести зло до полного самоисчерпания и тем самым подготовить мир к приходу Мессии. То, что в инструментальном плане выступает как разрушительная сила, в конечном счете служит утверждению добра. Так и в масонском ритуале момент хаоса, тьмы, смятения парадоксальным образом оборачивается прологом к обретению высшего света и гармонии.
Но, пожалуй, самую неожиданную трактовку сюжета о Гоге и Магоге дает Виленский Гаон, последний из титанов классической каббалы. Для него эсхатологическое вторжение — метафора интимной духовной драмы, которая разыгрывается в душе каждого человека. Это борьба йецер hа-тов и йецер hа-ра — доброго и дурного начал, сил света и тьмы. И главное поле битвы — сердце, где в конечном счете и решается судьба всего мироздания. Эта мысль удивительно близка масонскому акценту на «работе над диким камнем» своего Я, на кропотливом труде морального самосовершенствования как залоге преображения внешнего мира.
В свете всего вышесказанного история Гога и Магога предстает чем-то большим, нежели просто красочный эсхатологический миф. Перед нами — грандиозная парадигма, в которой сфокусированы все ключевые темы и сюжеты духовного становления — как в масштабе индивидуальной души, так и в историческом и метаисторическом измерениях.
Противостояние Божественного порядка и сил хаоса, света и тьмы, добра и зла; мистическая драма плена и освобождения «искр святости»; кульминационная битва, в которой решается судьба мироздания; труд человека как соработника Творца в деле всемирного исправления — все эти смыслы так или иначе вписаны в повествовательную ткань пророчества Иезекииля и его позднейших толкований.
И все они удивительным образом резонируют с ценностями и мировоззрением масонства. Ведь в чем призвание истинного сына вдовы? Это неустанный труд по возведению духовного Храма, преображающий как личность самого подвижника, так и бытие в целом. Это верность пути, готовность претерпеть любые испытания во имя торжества справедливости, милосердия и любви. Это, наконец, посвященность в мистерию поступательной сакрализации мира, ведущей к окончательной победе Света.
Именно поэтому так важна «работа в черном» — фаза символической смерти, мужественного взгляда в лицо тьме и хаосу. Чтобы обрести себя заново и продолжить свой путь к Истине. Именно поэтому столь значимы категории долга, верности и самоотречения. Ведь Бог нуждается в человеке для реализации Своего замысла о мире.
И именно поэтому глубинная цель масонского делания — не просто индивидуальное нравственное совершенство, но содействие эволюции всего человечества, продвижение его на пути к реализации идеала всемирного братства. А оно невозможно без сокрушения сил эгоизма и разобщенности, без торжества над Гогом и Магогом в социальном и планетарном масштабе.
В этом контексте стоит вспомнить еще об одной важной интерпретации нашего сюжета, принадлежащей перу Йегуды Ашлага, создателя современной каббалы. Для него Гог и Магог олицетворяют эгоистические, центробежные силы в человечестве, стремление к господству и подчинению. Преодоление этого «магогизма» и утверждение строя любви и сотрудничества и есть необходимое условие для прихода Машиаха и «исправления мира». Нетрудно увидеть, как эта грандиозная духовная задача смыкается с социально-этическим идеалом масонства.
Гог и Магог могут принимать разные обличья. Это могут быть раздоры и склоки, подтачивающие единство ложи. Или своеволие и гордыня, ставящие личные амбиции выше общего блага. Или равнодушие и небрежение, разъедающие самые основы нашего священного труда. Все это — происки сил тьмы, тот же Гог и Магог, только в масштабе масонской ложи.
Но, как учит нас еврейское предание, за тьмой всегда следует рассвет. Полчища Гога и Магога будут повержены, и восторжествует Божественная справедливость. Эта вера в конечное торжество добра — одна из основ масонского мировоззрения. Она должна вдохновлять нас и в моменты внутренних кризисов.
Да, испытания неизбежны на пути к свету. Но они же и закаляют дух, учат распознавать истинное и ложное, куют подлинное единство. Как Израиль выходил очищенным и обновленным из горнила войн с Гогом и Магогом, так и масонская ложа должна выносить из кризисов бесценный опыт и духовную мудрость.
В этом смысле противостояние с «темными силами» оказывается необходимым этапом нашего развития и восхождения. Сама структура масонского посвящения отражает эту мистерию: тьма и смятение ученика предшествуют откровению истинного света. Так и испытания ложи могут стать прологом к ее преображению.
Но для этого мы должны научиться распознавать корень зла в самих себе. Ведь Гог и Магог — это не просто некие внешние враги, но прежде всего темные стороны нашей собственной природы. Об этом проникновенно писал Виленский Гаон: поле битвы пролегает в душе человека, в извечном противоборстве добра и зла.
Значит, залог победы над разрушительными силами — это работа над собой, углубление самопознания, очищение мотивов. Каждый масон призван быть воином света, и его оружие — не только ритуалы и символы, но и повседневный труд морального совершенствования. Только преображая себя, мы сможем преобразить и наши ложи, и мир вокруг.
Об этом же в более общем смысле говорит и современная еврейская мысль. Так, Йегуда Ашлаг видел в Гоге и Магоге метафору всепроникающего человеческого эгоизма, главного источника раздоров и бед. Преодоление этого «магогизма» и утверждение вселенского братства — задача не только масонства, но и всего человечества на пути к грядущей гармонии.
Итак, дорогие Братья и Сёстры, вглядываясь в историю Гога и Магога, мы можем обрести глубокие прозрения о природе тех конфликтов и кризисов, которые время от времени сотрясают наши ложи. Сам факт этих испытаний не должен смущать нас — ведь они неизбежны в земной юдоли. Но мы призваны достойно проходить через этот огонь, дабы умудриться и облагородиться.
Будем же всегда помнить, что никакие силы тьмы не властны над нашим братством, пока мы верны масонскому Свету. Что козни Гога и Магога бессильны перед искренним стремлением к истине и взаимной любовью. Что крепость нерушимой цепи важнее, чем слабость отдельных ее звеньев.
И пусть же мудрость еврейских мистиков научит нас распознавать тайное в явном, узревать вечные сюжеты духа за перипетиями повседневности. Пусть история о последней битве послужит нам компасом в бурном море страстей и напомнит о неизбежности конечного триумфа Великого Архитектора. И да пребудет Его премудрость в наших сердцах и умах!
Возлюбленные Братья и Сёстры! Призываю вас и себя не страшиться бурь и потрясений, но с мужеством и достоинством проходить через них. Ибо в самой сердцевине тьмы зреет семя грядущего света. Всякое испытание — лишь ступень нашего восхождения в Небесный Храм, а горечь земных невзгод лишь оттеняет сладость итогового воссоединения с Предвечным.
Так вооружимся же тройственным щитом Веры, Надежды и Любви и устремим наши взоры к Востоку, откуда исходит животворящее сияние Истины. И по мере того, как мы будем неуклонно возноситься по ступеням самосовершенствования и богопознания, отступят перед нами воинства Гога и Магога, и древо бессмертия распустит свои ветви в наших душах.
Да поможет нам Великий Архитектор Вселенной в этом славном делании! Да озарит Он наши умы Своей мудростью и исполнит наши сердца безмятежным покоем! И да будут труды наши благословенны, а плоды их сладки отныне и до века!
Да будет так, Братья и Сёстры! Да пребудет с нами Его благословение отныне и до века! Аминь.
На этом позвольте завершить мое краткое размышление, навеянное беседой с братом Денисом. Буду рад услышать ваши отклики и соображения. Мира, света и братской любви всем нам!
